Оставленные

Дверь комнаты Рейми легко поддалась. Тревога Рейфорда возрастала. Он вошел. На кровати лежала книга, которую читал Рейми. Рейфорд медленно приподнял одеяло, под которым нашел шерстяную рубашку Рейми, его трусы и носки. Он сел на кровать и заплакал, вспомнив с горькой улыбкой, как Айрин бесконечно досаждала Рейми придирками, чтобы он не ложился в носках в постель.

Он сложил одежду в аккуратную кучку и заметил свою фотографию на столике у кровати. На ней он стоял улыбаясь внутри терминала с капитанской фуражкой в руке, а на заднем плане в окне был виден "Боинг-747". Фотография была надписана: "Рейми с любовью. Отец". Ниже он написал: "Рейфорд Стил, капитан. Авиалинии "Панконтиненталь", "0'Хара"". Он покачал головой -что за автограф отца на фотографии для собственного сына?

Его тело налилось свинцом. С трудом он заставил себя подняться. Рейфорд почувствовал головокружение, и тут до него дошло, что уже много часов он ничего не ел. Не оглядываясь, он медленно вышел из комнаты Рейми и закрыл за собой дверь.

В конце холла он остановился перед французскими дверьми, которые вели в мастерскую. В какое уютное местечко превратила Айрин эту скромную комнату, украсив ее кружевами и разными безделушками в деревенском стиле. Он не вспомнил, говорил ли он ей когда-нибудь, как ему это нравилось? Ценил ли он это так, как должно?

Здесь не чувствовалось никакой тревоги. Запах кофе всегда будил Айрин. Еще одна их фотография: он спокойно смотрит в объектив, а она направила свой взгляд на него. Он не заслуживал ее. Но то, что он переживал сейчас, он заслужил. В конце концов, его эгоизм зло посмеялся над ним, лишив его самого дорогого человека.

Он подошел к постели, уже заранее зная, что он там увидит. Подушка углом, смятое одеяло. Он сможет почувствовать ее аромат, хотя постель будет холодной. Он аккуратно поправил простыню и одеяло и заметил ее медальон с его портретом. Ее фланелевая ночная рубашка, над которой он постоянно подшучивал и которую она надевала лишь тогда, когда его не было дома, сохраняла форму ее тела.

С комком в горле, сквозь слезы он увидел ее обручальное кольцо рядом с подушкой, на которой она обычно спала, подложив руку под голову. Этого он не смог выдержать, это его сломило. Он взял кольцо и сел на край кровати. Его тело разламывалось от горя и усталости. Положив кольцо в карман куртки, он обнаружил там пакет, про который забыл. Он открыл его и нашел там свое любимое домашнее печенье с сердечком на шоколадной глазури.

"Какая милая, прекрасная женщина! – подумал он. – Я не заслужил ее, я недостаточно любил ее!"

Он положил пирожные на тумбочку, их аромат наполнил воздух. Деревянными пальцами он стащил с себя одежду и бросил ее на пол. Затем лег на кровать лицом вниз, сжимая в своих руках ночную рубашку Айрин, вдыхая ее запах и воображая, что она по-прежнему с ним.

Рейфорд взмолился о том, чтобы заснуть.

Глава 5

Бак Уильямс прошел в закрытую кабинку, чтобы подсчитать, чем он располагает. В специальных карманах внутри джинсов у него были разложены чеки, по которым можно было получать доллары, марки и иены. Весь его багаж состоял из одной вместительной кожаной сумки, в которую он положил две смены белья, портативный компьютер, сотовый телефон, магнитофон, вспомогательные принадлежности, предметы туалета и специальную одежду для холодной погоды.

Когда он отправлялся из Нью-Йорка за три дня до начала апокалиптических исчезновений, его багаж был рассчитан на десятидневную поездку в Великобританию. Обычно в заграничных поездках он сам стирал свое белье в раковине. Пока он носил другую смену, в течение дня оно высыхало; к тому же у него была еще одна смена про запас. Благодаря этому он никогда не был обременен большим багажом.

Бак планировал сделать остановку в Чикаго прежде всего для того, чтобы уладить отношения с руководителем местного отделения редакции "Глобал уикли", пятидесятилетней негритянкой, которую звали Люсинда Вашингтон. Их пути часто пересекались – что в этом удивительного? – когда он, например, опережал ее с публикацией сенсационных материалов о чем угодно, но особенно о спорте, если они оказывались у него перед носом. Вот хотя бы материал о стареющей "живой легенде" футбольной команды "Медведей", который сумел найти партнеров, чтобы купить профессиональный футбольный клуб. Баку первому удалось разнюхать об этом, выследить все связи, быстро написать очерк и первым успеть его тиснуть.

– Я восхищаюсь вами, Камерон, – для Люсинды Вашингтон было характерно, что она никогда не пользовалась его прозвищем, – но я никогда не забываю, каким невыносимым вы можете быть. По крайней мере, вы могли хотя бы намекнуть.

– Чтобы вы быстро командировали кого-нибудь и оказались бы на высоте?

– Но спорт – это семечки не для вас, Камерон. После того, как вы организовали материал о Человеке года, рассказали о поражении, которое нанес Нордландии Израиль, или, может быть, Сам Бог, заниматься таким материалом, который и гроша ломаного не стоит? Ведь ваши молодчики из "Айвилиг", похоже, не занимаются ничем, кроме кросса и регби?