Все это вернулось. Когда никто не ожидал, что пресса может стать пропагандистом новой политической звезды, Карпатиу всех их привлек на свою сторону. В конце своей литании почти двухсот наций молодой Николае Карпатиу. достиг пика эмоционального воздействия. Благодаря наэлектризованности и силе простого перечисления названий всех стран, которые стремились объединиться друг с другом, Карпатиу поверг толпу к своим ногам — и прессу, и дипломатических представителей. Даже такие циники, как Стив Планк и Бак Уильямс продолжали аплодировать, ничуть не смущенные тем, что потеряли свою позицию отстраненной объективности.
Николае Карпатиу продолжал свое наступление. В следующие полчаса он обнаружил такое глубокое знание истории деятельности ООН, как будто сам изобрел и построил эту организацию. Для человека, нога которого еще никогда не ступала на землю Америки, не говоря уже о посещении ООН, он обнаружил поразительное понимание ее внутренних механизмов.
В своей речи он коснулся деятельности всех генеральных секретарей ООН, начиная от Трюгве Ли из Норвегии до Нгумо. Он не просто называл сроки их службы по годам, но отмечал даты их вступления в должность и отставки. Он продемонстрировал понимание принципов работы шести главных органов ООН, их функций, поименно назвал их нынешних членов и их личные установки.
Затем он перечислил восемнадцать агентств ООН, приводя их полное название, имя директора и указывая города, где расположены их штаб-квартиры. Это была поразительная картина. Теперь уже никого не удивляло, что этот человек так быстро возвысился в своей стране, что предыдущий президент уступил ему свое место. Не удивительно, что теперь Нью-Йорк заключил его в свои объятья.
После всего этого Бак подумал, что Николае Карпатиу станет героем Америки, а затем и всего мира.
Глава 14
Самолет Рейфорда приземлился в Чикаго к концу дня в понедельник.
За то время, пока он и Хлоя добирались до своих машин, у них не было возможности продолжить свой разговор.
— Помнишь, ты обещал мне позволить повести домой твою машину, — сказала Хлоя.
— Для тебя это так важно? — спросил он.
— Нет, конечно, просто мне хочется. Можно?
— Конечно. Только я возьму свой телефон оттуда. Я хочу выяснить, когда Хетти приедет к нам обедать. Ты ведь не возражаешь?
— При условии, что ты не рассчитываешь, будто я буду заниматься кухней и прочей домашней работой.
— Я вообще не думал об этом. Ей нравится китайская кухня. Я закажу что-нибудь в ресторане.
— Ей нравится китайская кухня? — повторила Хлоя. — Ты так близко знаком с этой женщиной?
Рейфорд покачал головой:
— Все это совсем не так. Возможно, я действительно знаю о ней немного больше, но о кулинарных вкусах каждого из членов моего экипажа я могу рассказать тебе очень много. Хотя о чем-нибудь другом я мало что знаю.
Рейфорд забрал из Бэ-эм-вэ свой телефон и включил зажигание, чтобы проверить, достаточно ли топлива.
— Тебе повезло. Бак почти полон. Чтобы доехать до дому тебе этого вполне достаточно. А вот бак машины твоей мамы совершенно пуст. Я надеюсь, что ты спокойно доберешься сама. Я тем временем заеду в бакалейный магазин.
Хлоя замялась.
— Мне почему-то страшно оказаться там одной, — сказала она.
— Это совсем не надолго. Мы ведь уже привыкли к этому.
— Ты прав, — незамедлительно отозвалась она. — Я еду. В привидения я не верю. Все будет отлично, тем более, что это ненадолго.
По окончании пресс-конференции в ООН президента Румынии Николае Карпатиу Уильямс на некоторое время оказался в центре внимания. Многие узнавали Бака, подходили и выражали свое удивление и радость видеть его живым. Он старался всех успокоить, свидетельствовал, что тут произошло какое-то недоразумение. Но настоящий фурор начался после того, как Хаим Розенцвейг, увидев Бака, поспешно направился ему навстречу, обхватил его руки своими руками и заявил во всеуслышание:
— Я счастлив видеть вас живым и здоровым. Я слышал страшное сообщение о вашей гибели. Президент Карпатиу также был чрезвычайно удручен, услышав об этом. Он ведь очень хотел встретиться с вами и уже дал согласие на эксклюзивное интервью.
— Это все еще возможно? — шепотом спросил Бак под шик и свист конкурентов.
— Ну уж ты-то готов сделать все, что угодно, чтобы сорвать куш, проворчал кто-то. — Даже организовать себе взрыв.
— Это возможно, но лишь поздно вечером, — ответил Розенцвейг.
Он обвел рукой помещение, переполненное телекамерами, светильниками, микрофонами и представителями прессы.
— Его день полностью расписан. Вечером будут фотосъемки для журнала «Ямил». После этого предполагается мой с ним разговор.
— Каким образом вы связаны? — спросил Бак, но старик приложил палец к губам и отошел, чтобы сесть рядом с Карпатиу, так как пресс-конференция уже начиналась.