Масетла все же добыл сведения. Янина представляла, какую внутреннюю борьбу ему пришлось пережить, как неохотно, с каким раздражением и страхом он действовал, боясь, что она доложит о его вспышке. Она одержала маленькую победу. Но радости почему-то не почувствовала.
Хмурясь, к ней подошел Радебе с другим документом в руке.
— Странная вещь, мэм. Вот что пришло из Претории, хотя никаких запросов мы не посылали.
Она взяла у него документ.
П. Вы работали в команде по сбору данных с Джонни Клейнтьесом?
Г. Я был заместителем командира.
— Винсент, документ прислали по моей просьбе.
— Простите, мэм?
— Я позвонила самому Пиллею. Грюневальд был в нашей базе.
Радебе смотрел на нее, по-прежнему хмурясь.
— Извини, Винсент. Надо было предупредить тебя.
— Нет, мэм, не в том дело…
— А в чем?
— Я думал, что знаю всех наших агентов…
Она посмотрела ему прямо в глаза и ласково улыбнулась.
— Винсент, Пиллей не работает на нас постоянно. Я не хочу мешать твоим людям.
Морщина разгладилась.
— И вот еще что, мэм… — Радебе говорил негромко, как будто не хотел, чтобы его услышали остальные.
— Говори.
— Мпайипели, мэм… Мы обращаемся с ним как с преступником.
— Он и есть преступник, Винсент.
Ей показалось, будто Радебе хотел возразить, но потом передумал.
— Он разоружил двух наших агентов, отказался от официального требования представителей власти вернуть государственную собственность. Он угнал мотоцикл.
Радебе отвел глаза в сторону, кивнул, но Янина Менц не почувствовала его согласия. Он развернулся кругом и зашагал на место. Она задумчиво проводила его взглядом.