Остаться при своем

— В гробу отдохнёшь, — прервал его Тихон. — Раз твоего внука где-то на его бабе закоротило, значит ты, как любящий дед, сейчас притащить свою старую задницу сюда в мою лабораторию.

— Зачем? — Виталий Павлович не любил лаборатории. Он с радостью свалил их на Костю, чтобы никогда туда больше не заглядывать.

— Твой внук загорелся идеей поставить контур страха. — Тихон заговорил более спокойно. — И меня заразил. Уж не знаю, в курсе ли ты, но, чтобы сделать матрицу, необходимы усилия магов нескольких направлений. На каждом этапе контур должен вылеживаться, и вот сегодня нужно провести этап с пространственно-временной составляющей. А твой раздолбай куда-то исчез.

— А сам не можешь справиться? — Керн поморщился.

— Нет, не могу. А то ты не в курсе, что у меня не чистый семейный дар. — Вздохнул Тихон. — Иногда мне кажется, что во всех этих хитросплетениях с наследованием есть рациональное зерно. Чем дальше от линии главы клана уходят родственные связи, тем больше искажается семейный дар. А для кланов это всегда было отпределяющей составляющей.

— Хватит философствования, — прервал Тихона Виталий Павлович. — Что мне надо будет делать?

— Я покажу. Ничего слишком сложного, не беспокойся. — И Тихон отключился.

Керн выругался и принялся одеваться. А ведь он действительно хотел провести сегодняшний день дома, ничего не делая и даже не снимая пижамы.

В лаборатории царила тишина. За столом сидел Тихон, и что-то внимательно изучал через увеличительный прибор. Больше никого не наблюдалось, и Виталий Павлович, сев за стол Тихона, сразу же спросил.

— Где все? Не выдержали твой склочный характер и убежали?

— Ребята из пятой сумели флюктуации пластин с матриц Ушаковых вызвать в обход пространства и времени. Мои все побежали смотреть, — Тихон отодвинул пластину, которую рассматривал, в сторону и посмотрел на Керна. — Молодец, хорошо выглядишь. Говорят, что у тебя молодая любовница появилась, оно понятно, обязывает, — Тихон хохотнул, а затем кивнул на соседний стол. — Вон матрица тебя дожидается. Пространственную спираль по периметру можешь закрутить?

— Знаешь же, что могу, иначе не позвал бы, — Керн поднялся и подошёл к столу. — Откуда про любовницу знаешь? Над нами свечку вроде никто не держал.

— Назар Алёнке похвастался, а та мне по секрету шепнула, — Тихон поднял взгляд к потолку. — Полагаю, что это уже не секрет. Да-да.

— Тьфу на вас, — Виталий Павлович махнул рукой на Тихона и активировал дар. Присмотревшись, он оценил тот объем работы, который уже проделали мальчишки. — Молодцы какие, — пробормотал он и принялся накладывать спираль, очень осторожно, виток за витком, чтобы не повредить идеальную красоту уже готовой части контура. На последнем отрезке на передний план вышла магия смерти. На Керна дыхнула костлявая, и он почувствовал, как волоски на руках начали вставать дыбом. Стараясь побыстрее пройти этот участок, он завертел последний виток, замкнул контур и отскочил от стола.

Вытерев дрожащей рукой пот со лба, Виталий Павлович упал на стул.

— Магия смерти — это страшно, заставляет задуматься о вечном, — пробормотал он, снова вытирая пот. — Тихон, ты бы чайку что ли заварил. Тихон? — он обернулся и оглядел лабораторию. — И куда ты делся?

В пустой лаборатории было неуютно. Чтобы чем-то себя занять, Керн принялся разглядывать пластину, над которой работал Тихон.

— И что это за хрень собачья? — Помня, что Тихон свободно прикасался к ней голыми руками, Керн без всяких дурных мыслей взял эту изменённую магией Ушаковых, которые, похоже, воздействовали на сам металл, пластину, и принялся разглядывать, время от времени проводя кончиками пальцев по перфорациям.

Тихон вышел из туалета как раз в тот момент, когда в центре пластины начала зарождаться флюктуация.

— Убери дар, старый идиот! — заорал он, и тут флюктуация накрыла Виталия Павловича с головой. Тихон схватил биту, которая специально для таких случаев стояла возле стены, и ловко отшвырнул Керна от стола и пластины ударом по голове.

Виталий упал на пол и пришёл в себя. Помотав головой, он поднёс руки ко лбу.

— Ты что это старый пень так неаккуратно с моей головой поступаешь? — сказал и осекся, потому что голос слегка изменился. Совсем немного, но всё же.

— Дела, — протянул Тихон, подошёл к столу и поднял две половины расколотой пополам матрицы. — Дела, — повторил он. — Так поднимайся, живо, пойдём обруч насиловать. Я должен понять, что ты делал и в какой последовательности. И убери уже дар, кретин!

— Да что случилось-то? — Виталий поднялся, отмечая, что сделать ему это было гораздо проще, чем сегодня утром встать с постели.

— Ну как тебе сказать, — протянул Тихон. — Пошли, заодно в зеркало посмотришься.

* * *