Остатки

– Да, к сожалению, вера в людей у некоторых утеряна была еще до посланного нам испытания. Я боюсь, что вскоре нас лишат любого выбора, а там и шанса обрести единство.

– Не бывает испытаний, которые невозможно пройти, ты сам так говорил. Я не верю, а знаю, что ты найдешь решение и убережешь нас всех от тирании. А что говорит Конор? Как он относится ко всему?

– Как раз лечу к нему.

– Хорошо. Помни, какой путь уже был пройден, а значит, все уже не зря. Люблю тебя.

Эхо не мог насмотреться на нее, один лишь взгляд и улыбка уже наполняли его любовью и верой больше, чем что-либо еще в этой жизни. Как всегда, с трудом попрощавшись с ней, он отключил видеозвонок и уставился на Мегаполис. Вертолет выбрал самый безопасный маршрут, подальше от котельных и обесточенных районов, большая часть которых до сих пор не расчищена после падения спутников. Удручающее зрелище способно было ввести в апатию любого, но Эхо видел в этом необходимый элемент перерождения всего человечества, заплутавшего на пути к гармонии в бесконечных попытках заместить наукой пустоту сердца.

Как только Эхо вошел в рабочее помещение, единственный человек на всем этаже сразу же накинул капюшон, дабы спрятать свое лицо так же, как большой плащ на молнии прячет все его тело. Эхо уже много раз говорил ему о важности принять те изменения, которые коснулись его внешнего вида из-за травм во время Огнепада, но, увидев бессмысленность заботы, решил оставить тему. Прихрамывающее худое тело медленно подошло к бронированному стеклу во всю стену изолированного рабочего места с множеством компьютеров для программирования и по совместительству жилой комнаты, защищающей от внешних бактерий, способных нанести вред и без того слабому организму. Эхо поставил стул перед стеклом, позади него была закрытая область с манипуляторами для дополнительной работы с разным оборудованием. Присев на стул посередине, обратив все внимание на Эхо, немного хриплый голос заговорил:

– Похоже, все плохо?

– Скорее ожидаемо. – Эхо переживал жгучее разочарование от слепоты генерала, из-за чего, сам того не замечая, был резок больше обычного. – И ведь цель у нас одна, а он так и придерживается примитивных, варварских оценок былого и грядущего! Сначала Отказ, потом Огнепад, а теперь Железная армия, которая пусть и не в Мегаполисе, но по всему миру навязывает волю Локка, лишая несогласных людей свободы, хотя ведь можно делать все деликатно, но нет! – Эхо от злости хотел было выругаться, но лишь махнул рукой, всецело поглощенный отчаянием. – Я не позволю ему уничтожить труд, который когда-то начали мои родители! Ты знал, что все новые церкви за пределами Мегаполиса генерал оградил армией, боясь, видите ли, нарушения безопасности? Да, вот-вот – и он прикроет Коллектив и нас всех, потому что знает: все те люди поддерживают меня, а значит, и единение перед будущим, где не будет места надменному старику!

– А мы не сделаем только хуже?

Конор привык слушать такие речи, но сегодня Эхо был обозлен, чего ранее за ним не наблюдалось. Смиренно и тихо Конор давал тому выговориться, все-таки от Эхо теперь зависела его жизнь. Пусть все изменилось, но лучше так, чем совсем никак, от чего небольшое смирение сегодня – безопасное и сытое завтра.

– Порой предотвращение – лучшее спасение. Наука слишком много привнесла в этот мир ненужных инструментов, чей один лишь факт существования разбалансирует человечество.

– Надеюсь, ты не про ту науку, которая спасла мне жизнь? – Сам того не замечая, Конор старался просто поддержать разговор, придавая словам искусственной заинтересованности.

– Разумеется, нет, – поспешил Эхо задобрить Конора. – Твой вклад неоценим, разве мог я добиться этого всего без тебя? Нет. Сама судьба свела нас. Если ты в чем-то нуждаешься, то скажи.

– Все хорошо, – сухо ответил Конор, видя в глазах Эхо недовольство таким ответом. – После пережитого даже такая жизнь уже дорого стоит. А одиночество позволяет многое переосмыслить.

– Придет время, и ты вернешь себе все утерянное. Я это знаю, и я горжусь тобой и равняюсь на тебя, когда вижу жертву, которую ты принес, но обрел истинную цель, о чем большинство лишь мечтает.

– Спасибо. Хотел спросить, как поживает Алина?

Эхо скромно улыбнулся.

– Непросто.

Быстро осознав тупиковость этой темы, Конор заговорил более серьезно:

– С «Нитью» есть свои проблемы, но я справляюсь. Такого еще никто не делал, разве что ЦРТ мог иметь прототипы.

– К сожалению, весь их труд был стерт.

– Я вот думаю, а не мог генерал обмануть нас? ЦРТ много десятилетий оборонялся ото всех, пряча свою работу и заботясь о ней на зависть всем. Я с трудом верю, что все вот так просто.

– А я как раз верю. Главные лица ЦРТ всегда отличались фанатизмом и выдумкой невероятного уровня. Итан и Бенджамин привели ЦРТ к немыслимому величию, всегда балансируя на грани, таковы уж истинные ремесленники. Уничтожить свое дитя для таких людей – это лучший исход для таких собственников.

– Думаю, мы оба согласимся, что нас могли ввести в заблуждение.

Эхо задумался.

– Что предлагаешь?

– Отправить туда людей, но без шума.