Останутся только носители

— Нет, — жестко отрезал Сорок Пятый. — Они — носители. В них живет разлагающая нашу плоть зараза, и я призван вычистить эту грязь по всему миру, иначе…

Не выдержав, я кинулся на него с кулаками. Два удара он отбил, а затем едва не сломал мне ребра своим кулачищем. Согнувшись пополам и упав на колени, я упёрся лбом в землю, глотая летнюю пыль с асфальта.

— Брось ты это, не поможет. Мы должны держаться вместе.

— С тобой? — прохрипел я, силясь распрямиться. — Да я лучше сдохну, чем жить, как ты!

— А что, если мы с тобой — единственные чистые люди? — Сорок Пятый наклонился ко мне. Казалось, он вот-вот потеряет самообладание. — Что, если все остальные — носители? Каждый новый человек, которого они произведут на свет — пища для вируса. Он сожрёт его еще ребенком! А если они родят такого же носителя, то кто в итоге заселит опустевшую землю? Ты этого хочешь, раз собрался подыхать?

— Если выбирать между такими, как ты, и ими — я выберу носителей. Они хотя бы не понимают, что творят.

Лицо Сорок Пятого изуродовала гримаса отвращения.

— Ты так и не понял…

— Это ты не понял, маньяк херов! Ты убил, возможно, последних живых людей на планете. И почему? Потому что тебе показалось, что они заражены?! С чего ты вообще это взял?

Сорок Пятый молчал, сложив мускулистые руки на груди. Он будто обдумывал что-то, чего не знал никто, кроме него.

— В начале лета, — заговорил он тихо, — ты проснулся после обеда или около того.

Внутри у меня похолодело, непонятно отчего.

— Было это в июне. И голова у тебя раскалывалась, будто с похмелья. До вечера ты не мог прийти в себя, а когда настало время переклички в чате, локальная сеть чудесным образом накрылась. И больше такого не повторялось.

Я ошарашено уставился на Сорок Пятого.

— Это было несложно — пустить по вентиляции усыпляющий газ. Сложнее было правильно рассчитать дозировку на каждого из вас. Ну и сетку пришлось отключить, чтобы вы ничего не заподозрили, когда выяснится, что у всех в одно утро похмелье. Когда ты крепко уснул, я взял у тебя кровь, и отправил на проверку в наш штаб. Так же я поступил с остальными выжившими.

Сорок Пятый смотрел по-прежнему угрюмо.

— Твою же-ш мать! Кто ты такой?

— В четвёртом году, когда о си четыре еще никто не слышал, наш отряд отправили на границу с Китаем для сдерживания первых заражённых. Вирус должны были запустить годом позднее…

— Запустить? Зачем?!

— Назревала катастрофа, грозящая перерасти во всеобщий упадок на десятки лет, — учительским тоном объяснил Сорок Пятый. — А те, кто стоит у руля, не желали расставаться с жизнью, которую привыкли вести. Для ее продолжения нужно кормящее верхушку стадо. Меньшая по масштабам катастрофа отвлекла бы внимание, сняла напряжённость. Эпидемия нового заболевания идеально для этого подходит.

Он тяжело вздохнул, продолжив прежним тоном.

— Но так уж случилось, что люди заразились, когда средства противодействия еще не подготовили. Ну и попёрли эти козлы на Дальний Восток, а нам этого ой как не надо было. Буйных приказали уничтожить на месте, а тех, кто согласился сотрудничать, отправили в открытое море. Наш отряд поставили в охрану, а самих инфицированных ввели в глубокий сон для изучения влияния вируса на организм.

По лицу Сорок Пятого пробежала тень, словно он не хотел вспоминать, что случилось дальше, но не мог остановиться, раз уж начал говорить. Сколько же лет он не рассказывал об этом?

— Симптомы казались неопасными, а смертность не выходила за пределы нормы. Но вакцину еще не вывели, а потому, мы полгода слонялись в открытом море на судне с инфицированными без связи с большим миром. Когда бы появилось лекарство, мы должны были выпустить их в мир.

Сорок Пятый замолчал.

— Когда вернулись, — голос его пугающе изменился, — никого… почти никого не осталось в живых. У меня… у всех ребят были семьи, у меня — дети. Си четыре сожрал всех.

Он опустил взгляд, устало потерев ладонью лоб.

— Через три дня нас нашло то, что осталось от командования. От них мы узнали, что на границе, где проводилась зачистка, си четыре не исчез, а попал в лёгкие какого-то китайца. Тот разнёс болячку по своему городку. Сначала ее принимали за новый вид гриппа с более высокой смертностью, и ввели обычные меры карантина. Это потом вирус мутировал до того состояния, в котором был способен убивать массово. А тогда делать что-то было уже бесполезно. Верхушка ушла в бункеры, нас отправили на передовую — проводить зачистку на территории страны.

С последними словами в голос Сорок Пятого вернулась прежняя сила.

— И всё из-за одного жадного мудака!

Я вздрогнул, так неожиданно сменилось выражение лица этого спецназовца. Мне показалось, он готов меня убить.

— Чего? — пробормотал я.

— Всего один жадный мудила на нашей стороне забил на карантин, дал на лапу таможеннику, чтобы скататься в заражённый город за партией товара для своей рыночной лавки! Когда узнали, что си четыре вышел за пределы Китая, было поздно — его побрякушки разошлись по городу, кто-то улетел в Питер, оттуда за границу и понеслось.

Сорок Пятый смотрел сквозь меня, сжав кулаки.

— Одно радует — ублюдок сдох первым.