Останься со мной живым

Мы распрощались, и я с любопытством смотрела на Дружка:

— Ты ничего не хочешь мне рассказать, а, пёсель? Как ты это делаешь? Кто ты?

Пёс поднялся на лапы и лизнул меня в лицо, радостно махая хвостом.

— Фу, — я вскочила, принялась вытираться рукавом.

Собака довольно гавкнула.

— Весь в хозяина! — проворчала я. — Дружок, ты меня понимаешь? Если да, гавкни один раз.

Но тот лишь преданно глядел в глаза, ожидая команды. То ли не понимал, то ли умело притворялся. Я мысленно пожурила себя: «Совсем дошла ты, Катя, с собаками разговариваешь».

— Голос! — скомандовала я.

Дружок залаял. А сейчас ведь понял, что я хочу.

— Значит, ты мне ничего не расскажешь? — вновь спросила.

Пёс гавкнул ещё раз.

— Вот же ж вредная псина! Вот брошу тебя кормить, посмотрим, как заговоришь! — я усмехнулась.

Дружок, виляя хвостом, гавкнул на меня дважды и чуть зарычал, не злобно, скорее, игриво. А я пошла на улицу насыпать ему корма, вдруг, сытый, он захочет посвятить меня в свои тайны.

Егору при появлении явно не хватало прикосновений, тактильных ощущений. Он всё время меня касался, трогал или делал так, чтобы я прижималась к нему. Стоило сесть на диван, как он устраивал свою голову на моих коленях, и я невольно начинала гладить его по волосам и лицу. Он улыбался.

А я за сутки настолько привыкала к этому бесконечному контакту, что, стоило ему исчезнуть, начинала трогать всё подряд, иногда даже глаза прикрывала, чтобы полностью ощутить поверхность.

Когда было невмоготу бороться с тоской, снимала с вешалки пальто Егора и обнимала. Пальто хранило крупицы его запаха. Я скучала, особенно по вечерам. Даже работа не могла полностью отвлечь меня. Егора не было уже пять дней, уже скоро он должен появиться, но мне невыносимо хотелось коснуться его. Как-то он рассказывал, как управляет домом, сильно концентрируется и может почувствовать его, будто своё тело.

— Ты же чувствуешь дом? Всё, что здесь происходит? — спросила я.

«Да», — мигнул свет.

— Хочу прикоснуться к тебе.

Я осторожно подошла к стене, дотронулась до шероховатой поверхности обоев. Прикрыла глаза. Провела пальцами по ровной глади, стараясь ощутить все трещинки, мелкие крупинки, узор. А в воображении рисовала Егора. Я касалась стены, казалось, что он там, быть может, Егор прячется на другой стороне, но как же достучаться до него?

Сначала я гладила стену, а потом упёрлась в неё лбом, открыла глаза. Всё это не то. Обои, пальто никогда не заменят человеческого тепла. Лампочка начала мигать, Егор что-то говорил мне, но свет не заменит его голоса, взгляда, улыбки.

— Я просто скучаю, — тихо проговорила я в ответ на нервное подёргивание света. — Ты чувствовал мои прикосновения?

«Да».

— А я нет, — вздохнула, отошла от стены. Мне оставалось только ждать.

Глава 51. Хорошее вино

Наверное, если бы Егор не исчезал, не было бы столько счастья при его появлениях. Улыбка не сходила с моего лица, казалось, я свечусь как лампочка, но мне и хотелось светиться, жить, вдыхать полной грудью дурманящий воздух.

В этот раз я поймала момент, когда Егор сел на диван. Легла так, как обычно делал он, положив голову к нему на колени. Он усмехнулся и вдруг зажал мне нос пальцами.

— Эй, отпусти! — прогнусавила я. Но Егор не унимался, хохотал и крепко держал меня за нос, пока я не вырвалась из его рук и не отпрянула.

— Я его, значит, глажу… — обиженно добавила я, глядя в смеющиеся глаза Егора. — Твой брат был прав, когда сказал, что ты не умеешь ладить с девушками, теперь я понимаю, что он имел в виду. В носу у них ковыряешься на свидании?

Егор вновь захохотал.

— Катя, ты же понимаешь, что после смерти люди меняются, — хладнокровно ответил Егор и бесцеремонно уложил голову на мои колени.

Я попыталась тоже зажать ему нос, но он перехватил мои руки и нежно поцеловал запястья. Я улыбнулась и, когда он высвободил ладони, привычно зарылась пальцами в его волосы.

— Почему ты так не хотел, чтобы я узнала про твою бывшую, ведь сам до этого всё рассказал? — вспомнила я, как Егор пытался утащить меня с кладбища.

— Миха знает мои слабости, а ты нет. Мне не всё равно, что ты обо мне подумаешь.

— Значит ли это, что ты до сих пор любишь Сашу? — эта мысль больно царапнула сердце. — Раз она твоя слабость?

— Уже переболел. Теперь у меня другая слабость, — он потянулся рукой к моему лицу, скользнул пальцами по губам, подбородку, шее, груди. А у меня от его невесомых касаний мир внутри переворачивался. Егор так легко распалял в моём теле огонь. Я прикрыла глаза от удовольствия. И подумала: если бы мы встретились при других обстоятельствах, при жизни, заметили бы друг друга?

— Но твой брат сказал, что ты бы меня не выбрал. Почему? — я открыла глаза, посмотрела на Егора. — Признайся, встреться мы при жизни, прошёл бы мимо?