Останься со мной навсегда

– Он тебя ударил? – спросил Нурлан с сочувствием.

– Да лучше бы ударил! Молча, всё молча… Трус несчастный… – Фатима утерла слезы, посмотрела на мужчину. – Теперь ты доволен? Ты же этого хотел?

– Что это за тон? Да, я хотел этого, но в вину мне это ставить не надо!

Это твое решение, не так ли? – Нурлан пристально взглянул на Фатиму. Глаза его были жесткими и холодными. – Прекрати истерику, иначе я уйду!

Фатима второй раз за утро испугалась. Она замотала головой:

– Я сама приняла решение, ты прав дорогой…

– Раз я прав, собирайся и поехали! На сборы ровно пятнадцать минут. Я жду тебя в машине, – Он повернулся и вышел.

* * *

По дороге Нурлан не проронил ни слова. Фатима боялась, что-либо спросить, она не знала, куда они едут. Нурлан жил в городе, но они давно выехали за пригород.

– Останови машину! Мне плохо, – Фатима вышла из машины с посиневшими губами. Села у обочины на траву. Нурлан вышел и сел рядом.

– Ты знаешь, я ещё вчера хотела тебе сказать… Я жду ребенка. Нашего ребенка, – в глазах её снова появились слезы, теперь уже от жалости к себе самой.

Нурлан обнял её и поцеловал в лоб.

– Я же говорил тебе, что у меня уже есть ребенок.

– Но разве ты не хочешь, чтобы я тебе родила?

– Давай об этом потом поговорим, хорошо?

Через некоторое время машина завернула на просёлочную дорогу. То там, то здесь стали появляться домики и строения. Из-за пыли поднимавшейся вдоль дороги окна в машине были плотно закрыты. За окнами Фатима не видела ничего того, что ей могло понравиться.

Ещё с детства она не любила деревню. Приезжая на каникулах погостить у дедушки, у неё выработалась неприязнь к сельчанам. Она не любила, когда приходящие к дедушке гости, такие же пожилые, как и он, целовали её. От них шёл запах уксуса, кислого молока и ещё неприятный запах то ли плесени, то ли могильной сырости. Они целовали её своими беззубыми ртами, оставляя на лице запах слюней. Фатима тут же вытирала лицо рукавом и бежала смывать запах. Ей до слез было обидно, что к ней так относятся.

* * *

Машина остановилась возле зеленых ворот. Когда пыль осела, дверцы машины открылись.

– Вот мы и приехали.

– Куда? – Фатима не скрывала удивления. Она вышла из машины.

– Домой, это мой дом. Здесь я вырос, здесь живёт моя мама. Смелее! – он позвонил в дверь.

Во дворе залаяла собака. Послышались звуки приближающихся шагов. Дверь открыла женщина лет шестидесяти пяти.

– Айланайын! Балам! Секетим, приехал! – женщина радостно протянула руки к Нурлану. – Давно тебя ждём, вот Артурчик обрадуется…

Нурлан обнял мать.

– Апа, здравствуй. Я не один.

Мать выглянула из-за спины сына и посмотрела на Фатиму.

– Здрасьте, – Фатима опустила глаза.

– Ай, балам, что ж не предупредил! Погоди, я сейчас, – женщина заковыляла в дом. Через минуту вышла с пиалой в руках. По обычаю трижды обернула пиалу над головой сына, затем проделала это с Фатимой. – Заходи, алтыным, заходи. Как тебя зовут?

– Фатима её зовут, – ответил за неё Нурлан.

– Ааа?! Вы, наверное, работаете вместе?

– Нет, апа, это твоя невестка. Зови дженгешек, – Нурлан заулыбался.

– Оий! Как это? Ой, да, что это я? Домой заводи, давай, а я побегу звать Нурилю.

Женщина вышла за ворота и скрылась.

Фатима стояла посреди двора. Её состояние можно было назвать шоком. Она не ожидала, что Нурлан рос здесь, в деревне.

– Ну, что встала? Проходи! – Нурлан поднялся на крыльцо и кивнул Фатиме.

Уютная, чистая комната, обставленная на манер советских времен, тепло встретила вошедших гостей. В углу стояла детская кроватка-манеж.

– Артур! Сынок, папа приехал, – Нурлан подошёл к кроватке, наклонился и взял на руки ребёнка. – Знакомься, это твоя мама!

На Фатиму смотрели огромные глаза. Мальчик, которого держал на руках Нурлан, был инвалидом. Тоненькое тело с трудом держало огромную голову. Изо рта текли слюни.

– Это твоя мама, Артур, смотри, – ещё раз повторил Нурлан и посмотрел в глаза своей спутнице. Столько боли и горечи было сейчас в его глазах. Фатиме стало плохо. Она нащупала рукой спинку стула и опустила на него отяжелевшее тело.

– Не бойся, он смирный. Его мама бросила нас сразу после рождения. Сейчас ему восемнадцать, – Нурлан нежно уложил сына обратно в кроватку.

За дверью послышались женские голоса. Дверь открылась, и в комнату вошли четыре женщины.

– Оий! Нурлан, молодец! Наконец матери помощницу в дом привёл! – крупная женщина со сросшимися на переносице бровями, широко расставив ноги и подбоченясь, нагло рассматривала Фатиму.

– Ай, красавица! Ну, давайте платок, где он там? – это худенькая черная женщина, с оспенным лицом стала кивать головой матери Нурлана.

Фатима безмолвно сидела на стуле. По щекам текли слёзы.

– Ну-ну, не плачь, ты же уже взрослая женщина! Такого красавца отхватила себе! Любая позавидует!

Женщины окружили её. Принесли белый платок, и громкоголосая женщина с благословением «Биссмиллах!» надела платок на голову Фатиме.

Фатима потеряла сознание.

Глава III

* * *

– Чопка! Чооооп-кааааа! Выходи! – в окно полетел мелкий камушек, стукнулся, издав скрипучий звук, отлетел в сторону.

В окне появилась девушка.

– Привет! Ты что так орешь? Как резанная…Я сейчас!