Останься со мной навсегда

— Нет, за город она ехать не хочет. Но мое предложение навело ее на мысль, что она могла бы поехать в Калифорнию к своим родителям — то есть к твоим дедушке с бабушкой. Она вдруг ожила и загорелась желанием ехать туда как можно скорее. Меня это очень обрадовало. Думаю, смена обстановки пойдет ей на пользу. А главное, там она не будет целыми днями одна.

Родители матери жили на ферме неподалеку от Сан-Франциско. Мать родилась на этой ферме и прожила там до шестнадцати лет, до самого своего отъезда в Голливуд. Вероника подумала, что поездка в Калифорнию — это как раз то, что нужно сейчас матери. Очень часто возвращение в места, где прошло детство, помогает человеку обрести самого себя и примиряет его с окружающим миром.

С другой стороны, решение матери поехать в Калифорнию значительно облегчало ситуацию для нее самой. Это означало, что теперь она может спокойно вернуться в Рим, не боясь, что мать снова натворит глупостей.

— Когда она собирается туда ехать? — спросила она у отца.

— Она хочет вылететь сегодня же вечерним рейсом на Сан-Франциско, — ответил тот. — Я потому и звоню тебе. Мама попросила меня захватить из дома кое-какие вещи, которые могут понадобиться ей там. Но мне сейчас некогда: я должен бежать на переговоры. Ты не могла бы сделать это за меня? Я продиктую тебе список, который она мне дала, а перед тем, как везти ее в аэропорт, заеду домой за ее вещами.

— Конечно, папа. Диктуй.

Вероника вырвала чистый листок из блокнота, найденного на столе отца, и вооружилась ручкой. Список оказался достаточно длинным и включал в себя, кроме одежды и косметики, несколько любимых книг и пластинок. Закончив разговаривать с отцом, она отправилась со списком в руках в комнату матери. Она решила, что как только покончит с этим делом, сразу же позвонит Габриэле, чтобы он прислал за ней самолет… При мысли о том, что не позднее чем завтра утром они снова будут вместе, она почувствовала прилив хорошего настроения, и даже холодность матери по отношению к ней уже не так сильно огорчала ее.

Она улыбнулась, представив его реакцию, когда она расскажет ему о том, как в каком-то незнакомце на портрете, написанном ее матерью, она увидела его. Он наверняка спросит, не изменила ли она ему с тем незнакомцем. И она ответит — да, изменила, а все лишь потому, что у того были такие длинные ресницы!

Войдя в комнату матери, она невольно поежилась. За все время пребывания у родителей она не заходила сюда, потому что знала: стоит ей переступить порог этой комнаты, и воображение тут же воссоздаст сцену, описанную отцом. Глядя на мамину кровать, застланную темно-зеленым плюшевым покрывалом, она в самом деле на какое-то мгновение представила себе мать, лежащую на ней без чувств…

На проигрывателе все еще стояла пластинка с ноктюрнами Листа. Она же значилась под первым номером в списке, продиктованном ей отцом. Мать очень любила ноктюрны Листа, в особенности один из них — «Грезы Любви», который могла слушать до бесконечности. Эта музыка постоянно звучала в их доме с тех пор, как она себя помнила.

Складывая вещи в небольшой кожаный чемодан и время от времени сверяясь со списком, Вероника вдруг подумала, что они с матерью совершенно разные люди. Она всегда считала свою мать возвышенной натурой — взять хотя бы ее любовь к классической музыке или страсть к живописи. Говорят, классическая музыка выражает самые возвышенные чувства, какие только могут быть у человека… Если это действительно так, значит, она сама таких чувств была напрочь лишена. Она никогда не понимала классическую музыку. Для нее музыка, в которой нет ритма, была чем-то пустым, скорее продуктом человеческого интеллекта, нежели выражением человеческой сути. Она обожала рок-н-ролл, потому что в этих ритмах, олицетворяющих собой бесконечное, неистовое движение, находила себя саму, свою суть, свою манеру чувствовать и манеру жить.