Останься со мной

Ведьмарь набрал полную грудь воздуха и задержал дыхание, пока в глазах не появилась рябь. Обманчивые минуты покоя подходили к концу. Но здесь и сейчас ему нравилось решать мелкие задачи. Кощъ знал, что порой именно с маленького камешка начинает свой сход лавина. Ладно, нужно помочь Василисе, а то она, увязнув в уборке дома, совсем позабыла о бане. Вернется старуха, увидит невыполненное задание, щадить не станет. Он поднялся и, не торопясь, дошел до самого края подворья, туда, где стояла, покосившись, маленькая курная баня. Согнулся в три погибели и протиснулся внутрь. В крохотной парной из всех щелей бил свет. Кривенькая печь держалась на одной лишь копоти.

— Да, давно к тебе, старая, ведьмы на инициацию не приходили. Обветшало все. Ладно, тут невелика помощь. Эй, мыши полевые, сколько вас ни есть, сбегайтесь, собирайтесь. Несите комья земли с травой, конопатьте стены, забивайте щели в печи, чтобы были крепче прежнего!

Пока мыши чинили баню, Кощь наколол дров, наносил воды, разжег огонь в печи да подпер дверь поленцем. Как раз, как Василиса закончит работу, баня докрасна истопится.

Выметенная и вымытая изба блестела чистотой. Василиса даже половики вынесла во двор и выбила. И лишь когда работа подошла к концу, вспомнила еще об одном наказе. Всплеснула руками и помчалась к бане. Та как раз перестала коптить. Боярыня огляделась, но нигде не узрев помощника, принялась чистить печь да мыть лавки от копоти. Только управила все, выпустила последний угар с камней, только застелила пол золотистой соломой да запарила веники душистые, как засвистел ветер во дворе, затряслась земля, являя хозяйку.

Старуха придирчиво осмотрела дом, приказала Василисе достать квас с ледника да погнала ее в баню. Весь вечер свистел веник, клубился пар, да лилась ледяная вода. Василисе казалось, что Двуликая трижды выбила из нее дух и трижды вернула его обратно в тело.

И вот, когда парный банный воздух сменился сухим, смолистым ароматом избы, Макошь достала из ларца золотой гребень и поманила к себе Василису.

— Садись, буду волосы чесать. Вот дела! Уже не девка, а косы так никто и не переплел. Что за век, все торопятся и всегда не успевают.

Василиса послушно села на пол перед хозяйкой Нави и позволила золотому гребню рассечь волну волос. Спину холодило дыхание Смерти, но страха не было. Кощъ прав: ей не вернуться из Нави прежней. Голова сделалась тяжелой, а тело, напротив, кисельным, зыбким. Василиса попыталась пошевелить рукой, но поняла, что та не подчиняется ей. Старуха тем временем водила неспешно гребнем.

— Все в этом мире заключено в круг: течение времени, оборот воды, человеческая жизнь. Умирая, мы отдаем тело земле. Это малая плата за ее щедрость. Сны тоже замкнуты, они не подвластны времени и людским желаниям. Сны – это целые миры, спрятанные внутри людей. И только моры знают тропы, по которым можно попасть туда. Только моры умеют привязать сны ко времени, уплотнить их, сделать осязаемыми. Они таятся в тени человеческого сознания, танцуют на нитях памяти и филигранно плетут кружево бытия.

— Как же ты допустила, что мор извели всех? — слова давались с трудом. Каждое продиралось через сознание, заставляя губы шевелиться.

Макошь словно не замечала состояния своей гостьи. Она отложила гребень и принялась плести хитрую косу.

— Их и было немного. Моры ведь не просто ведьмы, это жрицы, лично мной посвящённые. А раз так, то нет нужды лишний раз о своих силах баять.

— Оган знает и домовой его.

— О них не тревожься. Не расскажет уже ничего молодой князь. Скоро гостем моим будет.

Василиса попыталась развернуться, успеть посмотреть в глаза Двуликой, понять, что значит небрежно брошенная ею фраза, но пространство кружилось вместе с ней, являя лишь край печи да угол дома, забитый паклей. Двуликая тем временем достала вытканную ромбами ленту и стала стягивать ей прическу.

— Ты хорошо послужила мне. Осталось только одно задание. На моём плетне двенадцать колов, на одиннадцати насажены черепа, а вот последний пуст. Принесешь череп — выполню любое твое желание. Ну а нет... На «нет», как говорится, и суда нет. А ты ведь за судом в Навь пришла?

— За правдой я пришла.

— Хороший ответ! Правильный. В Нави от правды не скроешься. Не сбежишь, – рассмеялась Двуликая, и оцепенение тут же спало. — Принимай работу.

Прямо напротив возникло зеркало. Огромное, размером с дверь, в резной тяжелой раме. В этом зеркале отразилась одна лишь Василиса. Нагая, белокожая, с блестящими, словно у кошки, глазами и в великолепном свадебном уборе.

«Так еще убирают девиц, когда хоронят», — пришла и осталась непрошеная мысль. Но Василиса не стала произносить ее вслух, а лишь повернулась, посмотрела на Макошь снизу вверх и поблагодарила.

— На здоровье, а теперь гляди, не то поздно будет.

Не успела Василиса спросить, куда смотреть, как из зеркала потянуло лесной сыростью. Пахнуло мерзлой листвой. Василиса обернулась и увидела себя, бредущую по темной лесной тропинке…

----

[1] Кожух — тулуп из овчины.