Останься со мной

Но не останавливаюсь. Тяну вниз собачку на юбке, чувствуя, как в разрез врывается свежий ветер. Наверное, надо притормозить, но я выпадаю из реальности. Продолжаю расстегивать молнию. Как назло заедает. Между зубчиками попадает ткань, и я все-таки вынуждена прекратить.

— Черт, заело, — выдыхаю то ли облегченно, то ли с отчаянием.

Склоняюсь ниже. Дергаю собачку, аккуратно тяну тряпку и наконец высвобождаю ее из плена.

— Вот и все. Полу…

У меня голос пропадает.

Потому что этот дурак уже без трусов. Во всей свой красе, и даже не думает прикрываться. Я зависаю на темной полоске волос и том, что ниже. Надо признать, природа на нем постаралась. Ничем не обделила.

— Эээ…

— Давай живее. Вода ждет, — он нетерпеливо пружинит на месте. Вместе с ним подпрыгивает и все остальное.

Он реально красивый. У него такое тело, что анатомию можно изучать. Сухой, каждая мышца вылеплена по эталону. Девки шеи себе сворачивают, провожая его похотливыми взглядами. Ходячий секс.

Но блин… Меня давит смех. Сквозь слезы. Я понимаю, что это нервное. Понимаю, что уже на грани и вот-вот сорвусь. С виду все такая же шальная, как и прежде, а внутри так больно, будто кости переломали, перемешали и щелочью залили.

Я только сейчас окончательно понимаю, что пока не переболею, пока не отпущу Барханова из своей головы, у меня ничего и ни с кем не получится. Я могу сколько угодно флиртовать, ходить на свидания, заводить ни к чему не обязывающие отношения, но бесполезно все это. Демид все равно незримо рядом. Внутри меня. Всегда.

Я его любила тогда и люблю сейчас. Хотя все на свете отдала чтобы избавиться от этих поганых чувств. Они меня душат. Комплексы, беспомощность, отчаяние. Все это снова со мной.

— Ты носки забыл снять, — ляпаю первое, что приходит в голову, но продолжить не успеваю.

Потому что к нам выходит Барханов. Идет, не торопясь, заправив руки в карманы. Смотрит на меня в упор. Я настолько подавлена, что не могу пошевелиться.

Словно со стороны вижу всю картину.

Берег. Полуголая я и два мужика. Один, как всегда, затянут в деловой костюм серого цвета. Второй — с бубенцами, свободно развивающимися по ветру, но зато в носках.

Зашибись, конечно, я организовала. С душой.

Глава 11

Глава 11

— Это что еще за кадр? — Игнат напрягается.

И правильно делает. Потому что у Демида такой вид, будто он размышляет, закатать весь этот берег, озеро и нас в придачу, или нет.

Подходит ближе, останавливается. Руки все так же в карманах. Наверное, чтобы не начать душить одну глупую девицу, в очередной раз показавшую мастер-класс по идиотизму.

Смотрит на исподлобья. Тяжело так смотрит, тягуче. У меня аж поджилки размякают, и вообще ноги становятся тяжелыми, ватными.

Сглатываю, не отрывая от него взгляда, медленно застегиваю юбку и тянусь за блузкой. Купание голышом отменяется. Грядут великие разборки. Но не этого ли я и добивалась? Пытаюсь убедить себя, что готова к любым его словам, к тем мегатоннам убийственного льда, которые на меня сейчас обрушатся.

Ради Макса. Просто перетерпеть. Сильная. Справлюсь. Повторяю эти слова, как молитву.

— Я не услышал ответа! — дурень в носках не понимает, что сейчас самое время заткнуться и не отсвечивать.

Демид хмыкает и переводит взгляд на моего псевдолюбовника. Проходится сверху вниз, потом обратно. По отстраненной физиономии ничего не понять, но я чувствую, как вокруг него начинает искрить.

— Мужик, ты нарываешься? — не получив ответа, Игнат угрожающе расправляет плечи, а мне хочется орать что, лучше бы прикрыл причиндалы. Пока еще есть, что прикрывать.

Хватаю из салона его футболку и швыряю ему в руки. Тряпка плюхает в грудь, а потом падает на траву. Он не ловит и даже, по-моему, не замечает. Дурак. Неужели думает, что с розовым слоником наперевес выглядит внушительнее? Увы. Пацан. Которому еще расти и расти.

— Собирайся и проваливай. Валерию я отвезу сам.

Валерия…ну все. Мне конец.

— Еще чего? — Игнат нарывается.

Я уже жалею, что для своих целей выбрала именно его. В нем дури выше крыши, еще и в драку полезет. Я не люблю драки.

— Проваливай, — Голос у Демида настолько ровный, что становится страшно.

— А то что?

Я уже готова влезть между ними, чтобы предотвратить катастрофу, но Барханов молча достает свой телефон, что-то набирает и протягивает экраном к Игнату. Тот сначала отпихивает его руку, потом все-таки опускает взгляд. Отворачивается. Снова опускает. В этот раз быстро и с явным недоумением.

— Какого…

У него лицо вытягивается, а глаза становятся огромными, как у совы.

— Откуда? — смотрит на Демида в полнейшей растерянности и даже со страхом.

— Собрался. Уехал. Даю тебе две минуты, или запись улетит твоему папаше.

Мне жуть как интересно, какой компромат есть у Барханова, и я даже на цыпочки встаю, чтобы увидеть, из-за чего Игнат в мгновение ока растерял весь свой гонор. Но Демид, молча выключает телефон и убирает его обратно в карман. На меня даже не смотрит. И на мое неразделенное любопытство ему плевать. Замороженный!