Останься со мной

— Но как же…

Она чуть не плачет, но меня это не трогает. Слезы в данном случае неуместны. Если она этого не понимает, то это ее проблемы.

— Поезжай одна.

— И что мне там делать?

— Не знаю. Займись чем-нибудь.

— Хорошо. Я не полечу, — желает скорбное лицо, — возвращаемся.

Мне такие жертвы на фиг не сдались.

— Не дури. Путевка оплачена. Отдыхай, — я пытаюсь улыбнуться, но никак. Мыслями я уже не тут. — Я прилечу позже.

— Когда?

— Сразу, как решится вопрос с пострадавшими. Может через неделю, а может и завтра. Я не знаю.

Она тяжко вздыхает и поднимает на меня несчастный взгляд:

— Обещаешь?

— Да.

Я уезжаю, оставив ее в зале ожидания и не испытываю по этому поводу ни малейших угрызений совести.

Глава 7.2

Глава 7.2

Боялся, что буду помирать от скуки? Пожалуйста!

Скучать этим вечером нам точно некогда. Носимся с Артуром, как два петуха с подпаленными хвостами. На объекте столпотворение — спасатели, представители поставщиков, юристы, независимые оценщики и инспекция разных уровней.

Пока не понятно, что именно произошло, но чувствую штрафов будет до хренища. Кто-нибудь опять проковырялся в носу и что-нибудь нарушил, а разгребать нам. На штрафы плевать — если виноваты, заплатим. И неустойку, и за лечение, и моральную компенсацию. Все, что потребуется.

Меня больше волнует, чтобы никто не помер и не стал инвалидом. Каким бы циником я не был, а жизнями и здоровьем своих сотрудников, даже самых непутевых, дорожил.

Пока Артур караулит на самом объекте, я лично еду в ту больницу, куда отвезли пострадавших. Говорю с врачами, решаю вопрос с платными палатами и лечением. Заодно показываю, что мы не прячемся и готовы к сотрудничеству. Доброжелателей в нашем кругу предостаточно, и репутацию, которую нарабатывали годами, можно потерять за минуту. Хорошо, что Артур успел выцепить меня до отлета. Прессу бы разорвало, если бы выяснилось, что один из владельцев отправился загорать, в то время как у него людей завалило.

Тяжелая ночь. Нервная. Мы делаем то, что должны, не давая себе ни секунды на перерыв, и выдыхаем только в пять утра, когда спасателям удается разобрать завалы и достать все пострадавших.

Итоги этой дурной вечеринки: пять переломов рук, шесть переломов ног, четыре сотрясения, куча мелких травм и поломок.

Все. Финал.

Не знаю, как Артура, а меня накрывает. Просто хоп и, отключаются все чувства и остается лишь усталость и звон в висках. Я отрешенно замечаю, что сорвал пуговицу с рукава пиджака, где-то оставил галстук, а на волосах слой строительной пыли. Плевать. Вызываю водителя, потому что самому сейчас садиться за руль — чистой воды самоубийство. Я будто обдолбанный после такого насыщенного вечера.

— Зашибись ночка? — кисло усмехается Артур, когда мы с ним выходим на улицу, садимся на первую попавшуюся лавку и тупо пялимся на рассветное небо.

— Угу, — я тру морду и думаю только о том, что хочу спать. Упасть, не раздеваясь на кровать, закрыть глаза и провалиться. И долбись оно все конем.

— Жаль, что пришлось сорвать тебя с практически с самолета.

Я только жму плечами. У меня нет сил притворяться и выдавливать из себя сожаление. Не полетел и ладно.

— Эльвира, наверное, расстроилась?

— Наверное.

— Придется тебе вину заглаживать, — хмыкает Артур, — подарками.

Подарки — это легко, вот только как быть с тем прискорбным фактом, что вины-то я как раз и не чувствую. Можно было бы списать на стресс и усталость, но я знаю, что это не так, и устал убеждать себя в обратном.

Не мои это туфли. Не мои.

— Главная засада миновала — людей спасли. Все живы, пусть и не совсем здоровы. Дальше уже будут работать юристы, инженеры и сметчики. Так что через пару дней можешь уезжать, я тут и без тебя справлюсь. Лети к ней.

— Посмотрим.

Он вскидывает на меня пристальный взгляд, но ничего не говорит. Чувствует, что со мной что-то не так, и мне лень закрываться, прятаться за непробиваемой маской. Хмыкаю и, рассматривая свои ладони, жду неудобных вопросов.

— То есть не полетишь?

— Не вижу смысла.

— Не видишь смысла сейчас, конкретно в этот момент? Или это глобальная проблема?

— Это не проблема.

Артур на некоторое время замолкает, потом хмуро выдает:

— Что у тебя стряслось?

Все зашибись. Просто у одного тридцати шестилетнего мужика наметился кризис.

— Ничего. Все, как всегда.

— И поэтому ты опрокидываешь Эльвиру, с которой уже до хрена лет? Сколько вы вместе? Четыре? Пять? Дольше?

Я так привык, что уже даже не помню.

— Или Варька была права?

Ох уж эта Варька. Как вспомню, так волосы на затылке дыбом встают. После ее слов у меня внутри что-то окончательно просело и остановилось.

— Я не знаю, — качаю головой.

— Ты же сам Элю к себе позвал и предложение сделал…пару лет назад.

Сделал. Только дальше этого не пошло. И вряд ли пойдет. У меня внутри пусто. Идеальная Эльвира подходит мне по всем параметрам, но не может перекрыть эту чертову пустоту.

— Скажи, ты когда с Вероникой остаешься наедине, думаешь о том, как бы найти какое-нибудь занятие, чтобы разбавить ваше общение?

— Все так плохо?

— Нет, — равнодушно жму плечами, — не плохо, но и не хорошо. Просто никак. Полный штиль.