Останься со мной

— Не бойтесь. Она не кусается. У нее зубов нет, — милостиво поясняет бабушка и тянет это трясущееся нечто к себе.

Я обгоняю их, взлетаю до нужного этажа и вдавливаю кнопку звонка до упора.

Давай, нахалка, открывай. Будет разбираться с какого такого перепуга, я снова скатился в категорию сволочей.

Лерка открывает сразу, будто у двери сидела и ждала:

— Иди сюда, Барханов! — шипит. Взгляд бешеный. Аж огонь полыхает.

Мне интересно что ее так раздраконило, но чувствую, что сейчас отхвачу.

— Что опять?

— Ты еще спрашиваешь?! — у нее даже голос срывается, — из-за тебя все!

Все интереснее и интереснее.

— Что из-за меня?

— Вот! Смотри! — ведет меня на кухню, к окну. Ведь подоконник уложен отчаянно полосатыми тестами.

Я вроде понимаю, что она значат, но конкретно к нашей ситуации применить не могу. Тормоз нападает.

— Ты беременна?

— Нет, блин! Просто так сидела и полоски рисовала, — лютует она, — какого черта Барханов, а? Я только жить начала. Работа интересная, сын в сад хорошо пошел и на тебе! Что ты лыбишься?

— Потому что счастлив.

— Я не счастлива! Я не хочу снова вот это вот все. Пеленки, ночные бдения, зубы, сопли и прочие радости.

— Мне жаль.

Мне не жаль. Я реально улыбаюсь во весь рот.

— Демид, не беси меня! Я тебя позвала не для того, чтобы смотреть, как ты зубами своими отбеленными сверкаешь! Проблему решать надо.

Значит, проблему решать…

Что ж есть у меня одно решение.

— Все, Лер. Хватит. Наигрались в демократию.

Она настороженно замолкает.

— В ближайшее время переезжаете ко мне с Максом.

— Не хочу.

— Хочешь. И платье белое хочешь.

— Я не люблю белые платья.

— Ничего потерпишь. И платье, и гостей, и букет, которым можно в людей швыряться.

До нее доходит к чему я веду:

— Демид, ты опять за старое?

— Ты думаешь, я тебя с двумя детьми в покое оставлю?

— Двумя? Я разве сказала, что собираюсь рожать второго?

Так. Блин.

— Я сделаю вид, что не слышал этого…

В этот момент раздается звук поворачиваемого ключа и в квартиру входит мама Леры. Вознесенская пищит, как задавленный хомяк и начинает сгребать тесты с подоконника

— Что стоишь? Помоги!

— И не подумаю, — отступаю, приваливаюсь боком к столу, — давно хотел пообщаться с будущей тещей.

— Демид! — она возмущается, а я как ни в чем не бывало улыбаюсь. У меня достаточно поводов для улыбок.

Эпилог 2

Эпилог 2

— Та-а-ак, — раздается женский голос, — и кто у нас тут?

— Мама! — Лерка подскакивает и вытягивается по струночке, — а мы тут вот…сидим…то есть стоим. То есть вот…

Еж краснеет.

Вот как так? Эту маленькую женщину в аккуратных очках, она боится, а меня большого и грозного – ни фига! Даже обидно.

— Может представишь нас, Лерочка, — она с интересом рассматривает мою скромную персону.

Лерка тоже стреляет в меня взглядом. Сердитым.

— Мама, знакомься. Это Демид. Демид, это мама.

— Здравствуйте, Демид.

— Добрый день, Ирина Борисовна. Приятно познакомиться,

Да. Я и без Леркиных речей в курсе того, как зовут мою будущую тещу. Знаю когда у нее день рождения, чем она занимается на работе, и как прошло ее детство. Привычка, что поделать.

— Мне тоже, — улыбается, но глаза внимательные, осторожные. Изучает, — по какому поводу сбор?

— Он просто на минуту заскочил, — тараторит Лерка, — уже уходит.

— Жениться хочу на вашей дочери.

Вознесенская шипит, жестами показывая, чтобы я завязывал с этими разговорами.

— Зачем она вам? — Ирина Борисовна наливает себе кружку воды, не торопясь пьет, — она же кошмарная.

— Мама! — возмущается Лера.

— Вообще не подарок! — соглашаюсь, — не знаю за какие прегрешения досталась.

— Ничего что я здесь?

— А вы только представьте, каждый день под боком будет? Это же с ума сойти можно.

— Однозначно. Но я готов на такие жертвы.

— Почему?

— Потому что люблю. И хочу, чтобы была рядом.

Ирина Борисовна выжидающе смотрит на дочь.

— Я за него не пойду! — чеканит Лера.

— Кстати, можете нас поздравить. Скоро второй ребенок будет.

— Демид! — она заливается румянцем, — Ну обязательно надо было об этом говорить?

Ее мама усмехается:

— Я бы все равно узнала, потому что ты снова забыла в ванной упаковки из-под тестов.

— Что? Да блин, — стонет Лера и падает на стул, утыкаясь лицом в сложенные перед собой руки.

— Опять не хочет? — это уже вопрос ко мне.

Я качаю головой. Неприятно царапает слово «опять». Неужели Макса тоже не хотела?

— Да хочу я, хочу, — глухо бухтит Лера, не поднимая головы. — Просто как представлю, что все это заново, так тошно становится.

— Ты теперь не одна будешь. С мужем. Справитесь.

— У меня такое чувство, что ты пытаешься сбагрить меня из дома.

— Естественно. Сколько можно тут толкаться? Я, может, жить заново начинаю, а тут ты у юбки сидишь, — произносит Ирина Борисовна. И я понимаю откуда у Лерки такой острый язык. Мамины гены.

Интересная женщина, спокойная, рассудительная, но не мямля. Умная. И как ни странно, но я чувствую, что она на моей стороне. Вернее, на нашей. Внезапный союзник в борьбе с Леркиным упрямством.

— Спасибо, мам. Ты настоящий друг.

— Да пожалуйста, — беспечно кивает та, — обращайся, если что.