Останься навсегда

Но нужно было возвращаться домой, чтобы снова идти на прогулку с собаками, а последующий вечер ничем не отличался от предыдущего – она все так же лежала головой у него на коленях и бесстыдно облизывала растаявший шоколад с его пальцев, пила вино и чувствовала себя ужасно испорченной, что, впрочем, очень ей нравилось.

И она с легкой грустью подумала о том, что если бы можно было всю жизнь провести вот так, то никаких проблем не было бы и в помине. Но все это – далеко не вся жизнь. Есть ли у них будущее? Осмелится ли она все рассказать ему?

– Ну что, пора в постель? – промурлыкал Оливер ей на ухо, и от его теплого многообещающего взгляда она снова растаяла, как мороженое на солнце.

– Пора в постель, – согласилась Кейт, улыбнувшись, и мысленно послала все свои терзания и волнения куда подальше.

В четверг Оливер зашел навестить Дэвида. Тот только вернулся домой из больницы, был немного бледен и выглядел уставшим, но явно был рад, что наконец-то дома.

– А Кейт здорово справляется, – сказал он, изучающе разглядывая Оливера. – Фэй она определенно понравилась, да и за лежачими больными она ухаживает просто отлично… Но уж про это-то ты и сам в курсе.

Оливер почувствовал, что краснеет, и угрожающе прищурился, пряча улыбку:

– Это не твое собачье дело.

Дэвид ухмыльнулся в ответ:

– Да просто ты выглядишь на редкость неплохо – какой-то замотанный, правда, но в целом неплохо. Она к тебе вернулась?

Улыбка Оливера увяла.

– Честно говоря, я не знаю. Мы об этом даже и не говорили. Это бред какой-то… Знаешь, нам с ней сейчас так хорошо, но меня не отпускает чувство, что она что-то от меня скрывает. А я понятия не имею, что это может быть.

– Так спроси у нее об этом.

Оливер пожал плечами:

– Она не ответит. И я даже не хочу поднимать эту тему. В конце концов, рано или поздно она мне все расскажет – если, конечно, это важно.

– А если не расскажет?

– Значит, это не настолько важно. Ну или спрошу ее еще раз. Ладно, как бы там ни было, хватит обо мне – я пришел, чтобы узнать, как дела у тебя. Как вообще, все нормально?

– Да, вполне, – ответил Дэвид. – Знаешь такое выражение: «Руки-ноги трясутся»? Я раньше и не знал, что такое на самом деле бывает. Я и не болел почти никогда, так, может, простужался раз в год. А откуда вдруг пневмония взялась, ума не приложу.

– Кейт говорила, что ты сам знал, что это не просто грипп.

– Может, и догадывался. – Дэвид пожал плечами. – Просто не хотел этого признавать. Собственно говоря, я даже был рад, когда меня положили в больницу. Временами становилось так плохо, что я думал, что вот-вот умру. И меня это порядком напугало – дома Фэй и дети, а я собрался в тридцать лет предоставить им самим разбираться со своими проблемами. Да еще от банальной простуды, черт возьми!

– Не совсем банальной и не совсем простуды, – поправил его Оливер.

– Ты понимаешь, о чем я. Люди умирают от рака, от почечной недостаточности, от инсультов и инфарктов, а не от пневмонии. Вся эта история заставила меня о многом задуматься, и знаешь, Оливер, я больше не буду принимать жизнь как должное.

Слова Дэвида весь день не выходили у Оливера из головы. Он думал об этом, осматривая пациентов, думал по дороге к больным и вечером во время обхода. Когда он вернулся домой, Кейт суетилась на кухне, накрывая на стол, а собаки путались у нее под ногами, с надеждой заглядывая ей в глаза – вдруг что-нибудь уронит.

Внезапная мысль обожгла его огнем. Кейт могла погибнуть тогда в автомобильной катастрофе. Каждый день мог стать для них последним. У них могло никогда не быть будущего. Как много в этой жизни он принимал как должное…

– Что с тобой?

Он мотнул головой, отгоняя ненужные мысли, и улыбнулся:

– Ничего. Иди ко мне.

Кейт подошла, подняв мокрые руки, и он схватил ее и крепко прижал к себе.

– Все хорошо? – тихо спросил он.

– Мм. А у тебя?

Оливер кивнул:

– Я был у Дэвида.

– И как он?

– Нормально, только выглядит уставшим. Говорит, что ты хорошо ухаживаешь за больными, которые не могут встать с постели.

– И что, ты согласился?

Он скрепя сердце засмеялся и выпустил ее из своих рук:

– Я сказал ему, что это не его дело. Кстати, Фэй просила передать тебе, что ничего не изменилось.

Кейт кивнула, и он наклонил голову набок:

– Не хочешь рассказать мне, что она имела в виду?

Она отошла к раковине и вновь принялась мыть морковь.

– Нет. Но тебе не о чем волноваться. Она заходила ко мне на днях – так, поболтать кое о чем. Все в порядке, правда. Просто я обещала ей, что никому ничего не скажу.

Оливер кивнул. Он вполне мог заглянуть в карту Фэй, если бы у него были причины волноваться за нее, но он полностью доверял профессионализму Кейт.

– Так, что ты тут готовишь, красавица? – поинтересовался он, украдкой окинув ее голодным взглядом и спрашивая себя, смогут ли они когда-нибудь…

– Я поставила пирог в духовку, через десять минут будет готово. Тебе как раз хватит времени умыться и выпить бокал вина.

– Прекрасно, – весело ответил он, с трудом скрыв разочарование. Ничего, время еще придет! Напевая себе под нос, он взбежал по лестнице и закрыл за собой дверь ванной.