Остановиться, оглянуться..

Тост прервал неожиданно громкий звук вертолетного мотора. Машина вывернулась из-за поворота ущелья, наискось пронеслась недалеко от застывших в каком-то подобии ритуального танца скульптур, поднялась выше, и, описав полукруг над участниками праздника, скрылась за желтоватыми скальными отрогами. Толик уже проглотил свою водку и, раскрыв рот, смотрел "вертушке" вслед. Остальные растерянно крутили в руках бокалы.

-- "Команч", американская машина, - Игорь Иванович одним глотком выпил шампанское и со злостью швырнул ценный бокал об камни.

4. Одинокий наблюдатель.

К. расположился в небольшой впадине под нависающей скалой - так ему казалось безопаснее. Во рту еще чувствовался слабый дрожжевой привкус советского шампанского. Воздух на такой высоте был прохладен, к вечеру потянуло ледяным ветерком, но гораздо неприятнее было чувствовать себя открытым всем ветрам в ином, переносном смысле. Слишком много красоты и простора - надо или приходить в состояние экстаза, или отворачиваться, а поскольку ни то ни другое не сочеталось с поставленной перед ним задачей, К. чувствовал себя в постоянном напряжении. Так вот и развивается агорафобия.

В детстве он воображал, как будет жить один в очень сложно устроенных домах из упаковочных ящиков на краю пустыни. В Москве он жил с родителями в тесной двухкомнатной квартирке. Там было слишком много вещей, тесно, душно, он не знал, нравится это ему или нет. Иногда отчаянно хотелось вырваться на простор, повидать неведомые страны, иногда - всегда быть дома рядом с мамой и чтобы она не старела. Об отце он думал редко. Помнились главным образом унижения (отпечаток офицерского ремня на пятой точке, как раз перед школьным походом в бассейн).

Жениться - что из этого может получиться? Что бы он ни писал из южноамериканской глуши своей Маше, в действительности еще есть время подумать. Много времени. Без денег все равно никакой женитьбы не будет. Экспедиция позволит кое-что привезти на жизнь, не больше - если только нынешнее открытие не принесет мировой славы... А в этом случае все опять-таки будет выглядеть по другому.

Сейчас, в минуту сомнений, он не испытывал особой вины перед Машей. Разве что - за то, что прибавил в конце письма "с любовью". В нынешнем состоянии это звучало фальшиво.

Стоит ли бояться обыкновенного пространства? По сравнению с теми пространствами-временами, в том числе метафизическими, где пролегает наша жизнь, в нем не так много опасностей. А так легко себя загнать в тоннель, из которого нет выхода, и всю жизнь идти по нему к неизбежному концу.

К. часто занимался самокопанием - достойное археолога занятие, но иногда -- не это ли оборотная сторона робости? -- ему хотелось разом обрубить концы, сменить имя, стать авантюристом, лишь бы не топтаться мучительно перед очередным трудным выбором, переживая от собственной никчемности. Поездка в экспедицию в равной степени была бегством из дому и шагом в этом направлении. Способ отложить решительный выбор...

На какое-то время можно было загнать подальше неприятную для самолюбия мысль, что даже в экспедиции он оказался благодаря отцу. Отец К. был с какого-то боку знаком с начальником, Игорем Ивановичем, который, конечно, был не только археологом, и даже -- главным образом "не", чему убедительным подтверждением служил тридцатипятилетний стаж ежегодной экспедиционной работы в странах третьего мира.

Да и вообще единственным настоящим ученым в экспедиции была Валентина Петровна, гражданская жена Игоря Ивановича. Остальные, помимо К., это длинноусый, как таракан, золотозубый Мануэль Борисович - главный знаток испанского во всей компании, бывший завхоз в посольстве на Кубе, и нежная белая мышка Леночка - студент-филолог, племянница Валентины Петровны.

Стоит ли поухаживать за Леночкой? Накануне вечером К. видел на стенке палатки ее тень - удачно стала лампа - очертания округлого плеча, заостренной груди, и все это рядом с напоминающей чудовищную скифскую бабу тенью ее ученой тетки.

За пару часов наблюдение уже успело ему наскучить, он достал из рюкзака томик Кафки, одолженный у Леночки, и погрузился в чтение. Приятно, конечно, что ему доверили самостоятельное дело, но и только - много ли пользы от одинокого наблюдателя? Допустим, прилетят американцы. В этом случае и всей экспедицией ничего поделать будет невозможно. Правда, как ни странно, связь, "трубка", которую ему дал Игорь Иванович, в этой глуши продолжала функционировать.

От чтения и от размышлений его отвлек сухой стук покатившегося камня.

К. отложил книгу. Из-за гребня дальнего хребта ползли сизые облака. Солнце мазнуло золотым лучом по причудливым головным уборам загадочных скульптур и закатилось за тучи. Пейзаж тут же помрачнел, смазался. К. протер очки и принялся сосредоточенно всматриваться в том направлении, откуда, по его мнению, донесся подозрительный звук.

Взял бинокль, который оставил Игорь Иванович, настроил оптику под свои близорукие глаза.