Осознание

Решив, что аума уже накопилась, Гордон взял ещё один образец и, прильнув к окуляру микроскопа, не поверил своим глазам. Он обнаружил в своей крови то самое белёсое вещество, которое он впервые нашёл в лекарстве. Но откуда оно взялось? Ведь ещё десять минут назад его не было! Что он делал в момент между двумя пробами? Ел бутерброд? Питательные вещества так быстро в кровь бы не попали. Думал об Эли…? Гордон почувствовал, стадо мурашек, пробежавшихся по его спине. Ну конечно же! Ещё на первом курсе Агата Ур учила его, как вызывать в себе нужные эмоции. Тогда он создавал щит, в основу которого была положена любовь. И тогда он отчётливо представлял перед собой лицо Эли, как и сейчас! А при создании лекарств использовались в основном две эмоции: сострадание и любовь.

Гордон начал поочерёдно вызывать в себе самые разные эмоции: радость, любовь, ликование, восторг, надежду, изумление, предвкушение, сочувствие, нежность, уважение, гордость, облегчение, вдохновение, воодушевление, восхищение. И после каждой смены эмоции он брал каплю крови из своего пальца и тщательно её изучал. Состав молекул менялся каждый раз.

Гордон откинулся на спинку стула и горько расхохотался. Он и сам не знал, почему ему вдруг стало так грустно. Возможно от того, что магия, которая всегда казалась ему чудом, оказалась совсем не такой уж чудесной. Аума, магическая энергия. Все эти магические словечки — пустой звук, не отражающий ни капли правды. А правда была такова, что аума оказалась всего лишь гормонами, выделяющимися при различных ощущения и эмоциях. Гордону вспомнились слова Азазеля: «Вся магическая энергия людей хранится в их крови». Кто же мог подумать, что демон был настолько буквален?

Но что превращало гормоны в магию? Ответ тоже очевиден. Что бы сплести магию, маг должен был двигаться. Взмахи рук, ног, положение туловища. Всё это создавало в теле мага изгибы в сосудах, по которым и текла кровь с аумой. Скорее всего, на месте изгибов создаётся давление, достаточное для распада молекул и выделения энергии. А при взмахах рук создавалась центробежная сила, и кровь под давлением устремлялась к проводнику. Разные чувства порождали разные гормоны. Разные гормоны при разрыве создавали разные типы энергии. Разная энергия смешивалась между собой и порождала бесконечно число абсолютно новых эффектов. Гордон фыркнул. Магия оказалась всего лишь цепью физико-химических реакций внутри организма, и никакого чуда в этом не было. При этой мысли Гордон встрепенулся. Физика и химия — точные науки. А значит, магия поддаётся расчётам!

Гордон подскочил. Он по-прежнему не имел представления как излечиться от биостигмы, но теперь мог рассчитать в голове плетение любой сложности. Самому придумывать новые плетения! Нужно лишь понять какие эффекты возникают при разрыве тех или иных молекул. И Гордон, забыв про усталость и долгое отсутствие сна, самозабвенно принялся за работу. И лишь на душе оставался неприятный осадок от разочарования в магии. Наверное, детство кончается именно тогда, когда понимаешь, что каждому чуду существует своё рациональное объяснение.

ГЛАВА 7 «НЕОБЫЧНЫЙ УРОК»

— Нет, я не пойду сегодня на лекции, прекрати! — сонным голосом уговаривал трясущуюся кровать Гордон. — Не пойду на «Теорию магического плетения». Нил Бейкер вообще про магию ничего не знает. Мне нечему у него учиться.

Кровать продолжала неистово трястись, намереваясь скинуть вцепившегося в подушку мальчика на пол. Окончательно потеряв терпение, кровать в последний раз вздрогнула и смирилась с поражением. Гордон, сладко улыбнувшись, свернулся поудобнее с твёрдым намереньем досмотреть прерванный сон. Но вместо той весёлой собаки, что гонялась за собственным хвостом, Гордон увидел себя со стороны. Во сне его зачем-то зарядили в огромную рогатку, и медленно-медленно оттягивали жгуты. Гордон даже разволновался. Если рогатка выстрелит, он сможет взлететь так высоко, что увидит звёзды совсем близко. Но разве жгут так скрипит, когда его натягивают? Это больше похоже на звук сжимающихся пружин. Хм… пружин? Гордон резко открыл глаза и увидел, что пружины кровати прогнулись вниз, до самого пола. Когда он понял, что задумала мерзкая кровать, было уже слишком поздно. Пружины резко распрямились и потолок начал стремительно приближаться. Гордон врезался в потолок с такой силой, что действительно увидел звёзды. Много звёзд! А ещё говорят, что вещих снов не бывает. Пока Гордон обнимался с потолком, четырёхногая бестия, мелко семеня ножками, отбежала в сторону, с таким расчётом, чтобы любитель поспать приземлился на пол. Когда сила гравитации призвала Гордона обратно, тот и не подозревал, что посадка его ждёт отнюдь не мягкая.

— У-у-у! — взвыл Гордон, треснувшись копчиком о мраморный пол, на счастье укрытый ковром.

Ему и в голову не приходило, что кровати могут быть настолько коварны. Если бы не толстый ковёр, устилающий полы спальни, Гордон наверняка сломал бы себе что-нибудь при падении.