Осознание – 2

– Неа. – покачав головой сказала Катя. – Оружие в комплексе запрещено всем кроме охраны. Если бы я имела оружие… В общем, не думаю что мне бы удавалось оставаться инкогнито тогда. В нашей среде оружие, если не презирают, то недолюбливают точно. Потому то на тебя все девчонки так и запали в комплексе. Ты для них нечто офигительно необычное. Вроде свой, а в то же время пострелять ходишь. И успехи у тебя невероятные.

Мне конечно было приятно такое слышать, но лучше бы она сказала, что вот для меня, с моими впечатляющими успехами, у нее припрятан армейский "колун" калибра девять миллиметров.

Я поднялся с пола и подойдя к нашей миникухне взял нарезочный ножик. Покрутил его в руках думая, как он дико и нелепо выглядит. Ну, не как оружие точно.

– Ты с ним на помповые ружья собрался идти? – сомневаясь в моем рассудке спросила Катя.

– Я еще не решил самому зарезаться или подождать пока они придут мне пулю пустят, а тебя к заложницам присоединят.

– Алька… не дури. – сказала Катя и поднявшись подошла ко мне. Я отстранил ее и вместе с этим недоразумением в руках вышел в коридор.

Услышав вслед вопрос куда я собрался, я попросил ее закрыть дверь и не выходить. Ага, она так и послушалась. Я вообще удивлен как с ней родители ладили…

Мы вместе подошли к лифтам отметив что все, кроме двоих мужчин у завалов, разбежались по комнатам.

– Вы чего? – спросил один из них: – Мы крикнем когда они полезут внутрь.

Катя хмуро поглядела на него и сказала:

– Да, вот, мы повоевать пришли. И даже один ножик на двоих взяли.

Я засмеялся немного нервно. Мужчины улыбаясь переглянулись и второй сказал:

– Мы что думаем когда они дверь раскроют просто поднатужится и свалить всю мебель в шахту. Авось кого-нибудь и заденет снесет.

– Они слева на лестнице будут, когда откроется дверь. – напомнила Катя.

– Да мы понимаем. Но может…

Я до этого молчал, но в тот момент мне стало настолько жутко, что я невольно выпалил:

– Точно. Скинуть мебель и самим прыгнуть. Чтобы не ждать.

Мужики оценили мои слова без юмора.

– А почем нет… – сказал один. – я точно кого-нибудь с собой зацеплю. Слева он там будет или справа.

Мы не пришли к решению никакому. Звук металла о метал и скрип отходящих запоров прервал нас. Катя побледнела и схватив меня за руку попыталась утащить в комнату. Я уперся и вырвав ладонь сказал чтобы она проваливала. Грубо сказал. Признаю. Но она не обратила на это никакого внимания пытаясь снова вцепиться мне в локоть. Я оттолкнул ее и в этот момент один из мужчин закричал предупреждая всех об опасности.

– Беги! – сказал я Кате.

Странно, если до этого я просто сознательно испытывал страх и думал куда бы забиться и спрятаться, то когда двери в шахту раскрылись на пару сантиметров страх исчез. Был жуткий мандраж. Тряслась рука с ножом. Тряслись колени. Но страха уже не было. Появилась странно и медленнорастущее звериное что-то. Казалось глаза сейчас вылезут из орбит, так я вцепился взглядом в расширяющуюся щель заметную поверх почти закрывающей дверь столешницы. Это была не ярость. Это была не злость. Чувство которое возникло во мне было сродни решимости… но нечто более глубокое. Сильное. Думаю именно в этом состоянии обреченные бойцы в древних веках снимали с себя доспехи и шли в последний гибельный прорыв окружения. Ни страха, ни боли, ни ненависти. Тупое желание и решимость что-то делать! Хоть что-то только не как барану быть безответно пристреленным.

Один из мужчин спасовал и побежал по коридору в сторону своей квартиры. Наверное заперевшись в ней он почувствует себя в безопасности. В мнимой и недолгой безопасности. Наверное его чувства были похожи на чувства ребенка прячущегося от своих страхов под одеялом. Но теперь это не просто страхи.

Двери разъехались еще шире и щель поверх края стола просунули ствол ружья. Видно стрелок поднялся значительно выше тех кто отпирал дверь раз он еще прицелится пытался. Но прежде чем он выстрелил я толкнув мужика в сторону, прижался сам и его прижал к стене так что бы из лифта по нам не могли попасть.

Нападающие времени даром не теряли. Раскрыв створки они ломами упираясь в стены стали сдвигать всю нашу баррикаду у этого лифта. Было что-то мистическое и невероятное в том как вся эта гора по несколько сантиметров сдвигается от лифтов позволяя нападающим проникнуть уровень. Я с трудом разжав челюсти скомандовал мужчине:

– Толкаем!

Он взглянул на меня и после этого на баррикаду, которая неумолимо сдвигалась от лифта. Вот покатилась опрокинувшись кадка с пальмовым деревом. Вот упал от раскачивания пластиковый стул. Легкий и неудобный, что он делал на баррикаде? Больше я смотреть не мог. Трясущиеся мышцы требовали делать хоть что-то или они откажутся вообще слушаться впав в оцепенение.