Особый штаб «Россия»

К этому же периоду относится новый этап конфронтации с НТС. В февральском номере «Суворовца» за 1957 год была опубликована статья «Очередная провокация», в которой резкой критике были подвергнуты «пресловутые фигуры из НТС и редакции "Посева" с их более чем сомнительной идеологией».Автор материала приходит к несколько парадоксальному (и, на наш взгляд, не вполне оправданному) выводу о том, что «солидаристы» опираются «преимущественно на людей, полностью стоящих на платформе "невмешательства" и добрососедского сосуществования с Советами». «Активисты из НТС и "Посева", рассчитывая, по-видимому, на какую-то сверхнаивность широких кругов российской эмиграции, слишком распоясались в своих безапелляционных утверждениях, и это выдает их с головой. От широко употребимых выражений, вроде "наша страна!", "наш народ" и, уже более сомнительного: "наша армия" (о Красной армии), они перешли к понятиям абсолютно не приемлемым для всей антибольшевистской эмиграции. Например: "наше правительство", вместо — советское правительство. И, наконец, даже: "наши органы безопасности", то есть — органы КГБ».

Все это, по мнению автора, «приоткрывает подлинное лицо активистов из НТС и "Посева". Оно вызывает естественное негодование у каждого честного эмигранта, а у нас — обретших свое новое отечество в Америке — возникает еще и насущная потребность настойчиво разъяснять своим новым соотечественникам — американцам, что злонамеренный посев плевел на взрыхленной подхалимажем почве, начинает уже явно колоситься солидарностью не только с бывшими, но и сегодняшними чекистами» [759].

Итак, РВНОД продолжило свою деятельность. Более того, выезд кадров из Аргентины позволил существенно укрепить представительства в других государствах и даже создать новые. Например, инженер капитан Александр Федорович Крамаровский после переезда в конце 1956 г. создал и возглавил представительство Движения в Израиле. Однако общую ситуацию исправить уже не удалось, и к концу 1950-х гг. деятельность Движения стала угасать. В начале 1960-х гг. в США (Лос-Анжелес) еще продолжало активную деятельность представительство в Северной Америке, которым руководил новый первый заместитель командора полковник И. А. Колюбакин [760].

Угасание деятельности Суворовского движения совпало с общей тенденцией в среде военно-политической эмиграции. Исследователь В. Ф. Ершов справедливо характеризует сложившуюся в тот период ситуацию: «Начиная с 1950-х гг. русская военная эмиграция замыкается на изучении собственной истории, уже не претендуя на роль эксперта по исследованию внутреннего положения в СССР… В 1960-е гг. российская военная эмиграция оставила малейшие надежды на возможность возвращения на родину в роли сколько-нибудь значимых политических акторов» [761]. На этом фоне Суворовское движение можно охарактеризовать как последнюю активно действующую массовую организацию русского военно-политического зарубежья.