Особый отдел

— А братишку Рудика она найти не пыталась?

— Пыталась. Только он к тому времени поступил в такое учебное заведение, что от знакомств пришлось воздержаться.

— Как я догадываюсь, все это дети проекта «Гидра», — Людочка окинула взором зал, где продолжалось обильное, но чопорное застолье, — так сказать, спелые плоды безумной идеи…

— Да, — не без гордости подтвердил Башилов. — Я сам создал это братство. Вернее, созвал его… Впрочем, тут далеко не все. Некоторые даже разговаривать со мной не пожелали. Сочли за опасного шизофреника.

— А почему они такие кислые? — Людочка капризно надула губки.

— Повода веселиться нет… Кроме того, я предупредил, что вы из органов.

— И как давно за вами открыта охота? — поинтересовался Цимбаларь.

— Первая известная мне жертва появилась лет десять назад. Один тип, мать которого значилась в списке, стал лидером партии, обещавшей всем обездоленным молочные реки и кисельные берега. Популярность его в те времена была поистине фантастической. Вы, конечно, понимаете, о ком идет речь. Уж и не знаю, зачем я стал искать его двойника. Наверное, смеха ради… Но успел только на похороны. Беднягу везли на погост в закрытом гробу. Мне сказали, что он убит каким-то зверским способом… Спустя несколько лет в гору резко пошёл генерал Селезень. Я предупредил Суконко, но словам он не поверил, а покинуть Москву мне не позволяли обстоятельства — валялся в больнице.

— Когда президентом стал Митин, вы за Бурака уже не волновались?

— А что ему могло грозить на другом конце света? Все прежние проблемы канули в небытие. По крайней мере, мне так казалось…

— И всё же Бурак вернулся в Россию… Неужели он надеялся тихой сапой занять президентское кресло?

— Рудик, конечно, был склонен к авантюрам, но не до такой же степени… Назад его позвала какая-то другая причина. — Вспомнив погибшего друга, Башилов помрачнел.

— Скажите пожалуйста, — Людочка понизила голос и даже рот прикрыла ладошкой, — а нельзя ли узнать: кто здесь кто? Так хочется взглянуть на двойников великих людей!

— Не на двойников, а на копии, — поправил её Башилов. — А самим опознать слабо? Вы же как-никак профессионал. Должны людей насквозь видеть. Даже в гриме.

— Пыталась, да не получается. — призналась Людочка. — Вот вы, например, кажетесь мне капитаном Врунгелем. Или Пьером Безуховым.

Башилова её слова несколько смутили. Стареющий ловелас придерживался о себе лучшего мнения. Тем не менее он произнёс в ответ:

— Благодарю за комплимент, но всё это литературные герои. А у них потомства быть не может. Ни кровного, ни генетического… Здесь же собрались реальные люди, портреты которых украшают все школьные учебники.

— Я в школе плохо училась. Ничего не помню… Научите меня узнавать ваших приятелей! — Людочка прильнула к Башилову плечиком.

Тот, зардевшись от удовольствия, стал охотно объяснять:

— Раньше в основном приходилось полагаться на интуицию. И молодой Ленин, и молодой Суворов выглядели совсем не так, как это было принято изображать на картинках. Но со временем сходство становится более чем очевидным. Дают о себе знать старческие изъяны, некогда канонизированные придворными фотографами и живописцами. Лысины, двойные подбородки, родимые пятна, сутулость. Тут уж ничего не поделаешь… Знаете, чьей генетической копией является бравый генерал Селезень, а заодно и простой обыватель Суконко?

— Не знаем, но сгораем от любопытства!

— Эмира Тимура. Железного Хромца. Если не верите, можете взглянуть на скульптурную реконструкцию, сделанную профессором Герасимовым по уцелевшим черепным костям.

— Насчёт Селезня я согласен, — сказал Цимбаларь. — Типичный Бич Божий. Но зато Суконко — милейший человек. Мы с ним целый день вместе провели. Такой миляга! Хоть к ране прикладывай.

— Значит, так у него сложилась жизнь. Не раскрылись организаторские способности. Врожденная жестокость не закрепилась в характере. Харизма не проявилась. Но это скорее хорошо, чем плохо… — Привстав, Башилов позвал кого-то: — Виктор Иванович, будь так добр, подойди сюда. С тобой девушка хочет познакомиться.

К их столику, вытирая салфеткой губы, приблизился оплывший, нелепо одетый мужчина с повадками колхозного бухгалтера. Его застиранная сорочка хранила следы всех фирменных блюд «Зодиака» и в некотором смысле была даже более информативной, чем ресторанное меню.

— Брагин Виктор Иванович, — по всем правилам этикета представил его Башилов. — Прошу любить и жаловать. Является генетической копией казачьего атамана Ермака Тимофеевича… Ума не приложу, зачем он понадобился Сталину. Наверное, планировалась десантная операция в джунгли Южной Америки. Опознан по типичной примете Ермака, указанной в строгановской летописи, — сросшимся пальцам левой руки. Виктор Иванович, покажи.

Брагин с улыбочкой выставил вперёд левую длань, мизинец и безымянный палец которой составляли единое целое. Как-то не верилось, что эта рука когда-то держала за горло всю Сибирь.

— Но ведь Ермак утонул в Иртыше! — воскликнула Людочка. — Про это даже песни сложены… Неужели опять обман?