Особый отдел

Далее следовали протокол осмотра места происшествия и пачка цветных снимков, запечатлевших мертвеца со всех сторон. Кроме того, имелось несколько чисто формальных бумаженций – постановление о возбуждении уголовного дела и копии всевозможных запросов.

– Немного, – сказал Цимбаларь. – Что-то я не вижу протокола вскрытия.

– С какой стати его вскрывать? И так всё ясно. Другое дело, если бы женщина была. Этих мы на беременность проверяем.

– Какая разница! Кодекс требует вскрытия всех неопознанных трупов.

– Кодекс не требует, а рекомендует, – один из сыскарей уже листал конспект, выискивая соответствующий параграф закона.

Беседу никак нельзя было назвать конструктивной, но Цимбаларь уже не мог выйти из роли придирчивого ревизора.

– Труп дактилоскопирован? – спросил он.

– Конечно. Только ответ что-то запаздывает. Поторопить экспертов?

– Пока не надо. Вы на празднике гульнули и они, наверное, тоже… Во что был одет убитый?

– Трусы да носки.

– Для апреля чересчур легко, – заметил Цимбаларь, но, вспомнив о том, как сам недавно бегал голышом по лесу, развивать эту тему не стал. – Как вы полагаете, когда его раздели – до наступления смерти или после?

– Трудно сказать. Но в любом случае похоже на грабёж.

– Или на устранение улик, способствующих опознанию трупа, – возразил Цимбаларь.

– Тогда почему пальцы не отрубили?

– Наверное, были уверены в том, что он не проходит по нашим учётам. Или спешили.

– Кто же тогда его раздел?

– Пушкин! Мало ли всякой шушеры по ночам шляется. Бомжей на вашей территории много?

– Кто же их считал! Они как перелётные птицы.

– Но ведь должны быть и оседлые.

– Сотни три наберется.

– Пофамильный список имеется?

– Мы не паспортный стол.

– Как насчёт директивы, предписывающей взять на учёт всех бродяг и попрошаек?

– Директива есть, да рук лишних нет. Пусть этим участковые занимаются.

– Как труп оказался в подвале? Ведь была же команда запереть все нежилые помещения на замок и опечатать. Причём команда категорическая.

– Запирали. Взламывают каждый день.

– Кто взламывает?

– Да кто угодно. Бродяги, малолетки, наркоши… Даже старушка одна отличилась, у которой там кошка приплод принесла.

– И всё же не пойму я, что у него с головой случилось… – Цимбаларь вновь стал перебирать фотографии покойника. – На топор не похоже, на пилу тоже. Может, он на рельсах её оставил?

– От того подвала до ближайших трамвайных путей семь километров, а до железнодорожных – все десять. Тем более что колёса рельсового транспорта оставляют сравнительно ровный след. А здесь, можно сказать, рваная рана.

– Да, как будто птичке голову свернули, – согласился Цимбаларь и почему-то вспомнил об окровавленных руках Верховного Мага.

– Я вот что думаю, – в разговор вступил самый младший из оперов, до того помалкивавший. – Мне что-то похожее в Чечне приходилось видеть. Называется минно-взрывная травма.

– Ваш район на прошлой неделе обстреливали? Бомбами? Теракты были? Тогда о чём речь? Ты вспомни тех мертвецов и сравни с этим, – Цимбаларь постучал ногтем по особо удачной (с точки зрения криминалистики, конечно) фотографии, – замечаешь разницу?

– Верно… – смутился молодой опер. – Те были, как решето, а у этого ни единой царапины.

– То-то и оно. – Цимбаларь призадумался. – Впечатление такое, что эта мина у него давно в голове сидела и однажды ни с того ни с сего взорвалась. Вещички убитого где?

– В хранилище вещдоков.

– Товароведческую экспертизу проводили? Тоже нет… Тогда давайте их сюда.

Пока один из сыскарей бегал куда-то, Цимбаларь выяснил, что аналогичных преступлений в прошлом не совершалось. По крайней мере, его собеседники не могли их припомнить. Конечно, обезглавленные трупы частенько фигурировали в сводках, но это были совершенно ясные эпизоды – жена рубала топором из ревности, каток наехал на пьяного дорожника, пилорамщик, тоже пьяный, попытался наладить свой станок, не отключая электропитания, в цирке лев повздорил с ассистентом укротителя.

Одежонка покойника хранилась в чёрном пластиковом пакете, опечатанном по всем правилам. За сегодняшнее утро это, наверное, был единственный случай, когда сыскари избежали упреков.

По общему мнению, к которому присоединился и Цимбаларь, полосатые трусы популярной модели «семейные» имели пятидесятый—пятьдесят второй размер, а синие эластичные носки – примерно тридцатый.

Какие-либо следы крови или грязи на вещах отсутствовали.

– Ну-ка признавайтесь, кто из вас носит шёлковое бельё, – огорошил Цимбаларь сыскарей новым каверзным вопросом.

Оказалось, что никто.

– А вот эти трусишки шёлковые. – Цимбаларь линейкой приподнял вышеуказанный предмет туалета. – Да и пошиты не в артели «Коммунарка». Жаль, что фирменных знаков нет. Такие вещи, наверное, только в дорогих бутиках продаются.

– И носки не хилые, – заметил молодой опер. – Скорее всего, итальянские.

– С чего ты взял? – поинтересовался Цимбаларь.