Особый агент

Однако вскоре один из сибаритов, устав от ежедневного раскладывания палатки, придумал миграту — передвижной дом. Изготовленный из сверхлегкого суперпрочного современного материала, сфероид трех — четырех метров в диаметре, покрыт солнечными батареями и имеет сверху винт, как у старинного вертолета. А внутри два этажа удобного жилья. На втором этаже где мягкий пол является одновременно кроватью, а в стены встроен обзорный экран, расположена спальня. Которую, в больших мигратах, при желании можно разделить на две или три. На первом расположен современный туалетный отсек, кухонный уголок и рабочая зона. Она же гостевая, спортзал и многое другое. На нулевом — запасы воды и контейнер с отходами. И теперь над планетой, тихо шурша пропеллерами, плывут в разных направлениях миллионы миграт. Приземляются в пунктах заправки, на пляжах и лесных полянках, на высокогорных лугах и снежных склонах. Иногда поодиночке, иногда сцепившись переходными мостками в большие группы. В сильную непогоду миграты встают на прикол у первого попавшегося на пути пункта.

Я тоже очень люблю, изредка попадая в родной мир, взять на стоянке малую миграту и отправиться в путь. Неспешно лететь на малой высоте, любуясь хрустально чистыми водами возрожденных озер и речек, яркой зеленью лесов и садов, зеркальными крышами зданий и пунктов заправок. И сейчас, лежа в аварийной палатке, в заброшенных катакомбах чужого мира, твердо постановляю, что отныне буду проводить отпуск только на родной планете. Хватит с меня райских курортов.

А в сфере голограммы, развернутой перед моим лицом проектором трансформа, тем временем добавилось действующих лиц. Из ниш, вырубленных в стенах, угрюмо сползаются к очагу обтрепанные женщины. Волосы у большинства коротко обкромсаны и торчат неровными, давно немытыми прядями. Одежда находится в той стадии изношенности, когда уже невозможно сказать, какого она первоначально была цвета. Лица изможденные, серые от пыли. Похоже, несчастным не дают воды на купанье и стирку.

Взяв по серой лепешечке и по кружке горячей воды, пленницы рассаживаются вокруг очага на каменные блоки, с незапамятных времен заготовленные для стройки. Но, по неизвестной причине так и не пригодившиеся.

Едят пленницы молча, с безнадежной отрешенностью.

Подбирая с нищенской скупостью каждую крошку. А у меня, от вида их изможденных, отчаявшихся лиц, застревает в горле взятый на завтрак сухарик.

Я много повидал миров и стран, и больше всего ненавижу в людях подлость, жадность и желание устроить себе сладкую жизнь любой ценой. Хотя, по большому счету, цена всегда сводится к одной простой гнусности.

Отнять.

Отнять у слабого, больного, наивного, беззащитного.

У ребенка. У старика. У инвалида. У женщины.

Отнять деньги. Дом. Здоровье. Память. Свободу. Честь. Радость. Счастье. Любовь. Жизнь.

Отнять хитростью, наглостью, обманом, силой.

И, обменять отобранное на золотые, серебряные, натуральные или бумажные символы.

А потом в обмен на эти грязные капиталы натаскать себе под задницу шкур, ковров, машин, бочек с вином или медом, рабов, бриллиантов, картин, звездолетов. Неважно, чего. Главное, побольше! И, самое страшное, что это барахло для негодяев стократ дороже, чем чужие страданья и жизни.

Непонятно мне только одно. Почему эти нелюди так искренне надеются на сострадание и участие, в которых отказывали другим?! В тот момент, когда приходит время возмездия?!

А приходит оно всегда. Иногда раньше, иногда позже. Но обязательно приходит. Доказано.

Заскрипело где-то над шахтой непонятно что, и женщины в голограмме сжались, испуганно притихли. Значит, не ждут для себя ничего хорошего. Скрипнув зубами от невозможности помочь, защитить, крепче сжимаю в руке бесполезный пока станнер. Сопровождаемая погромыхиванием раскручиваемого невидимого барабана появляется спускающаяся сверху деревянная платформа. На ней, широко расставив ноги, стоит презрительно ухмыляющийся коренастый упитанный туземец. У его ног лежат какие-то мешки, кувшины и коробки и сидит на корточках замотанная в темные платки женщина.

— Чистоплюй. — Ловит жучок тихий шепот пленниц.

— Принимайте родственников! — зло бросает абориген женщинам, когда платформа касается пола.

Однако они не очень торопятся подходить ближе. Туземка, сойдя с платформы, начинает сгружать с нее корзинки и сосуды.

— Что стоите, свиньи?! А ну быстро помогать! — не сходя с места, злобно орет прибывший.

Женщины, хмуро переглянувшись, осторожно выдвигаются вперед, и, стараясь держаться за спиной туземки, подхватывают из ее рук грузы. И спешно отступают с ними подальше. Абориген, хищно прищурившись, жадно поблескивающими глазками следит за каждым их шагом. И вдруг, улучив момент, когда одна из пленниц на миг оказывается в опасной близости к нему, одним прыжком достает зазевавшуюся. Схватив за руку, втаскивает на помост и, победно рыча, начинает задирать жертве юбку. Вначале она молча сопротивляется, однако, получив увесистую оплеуху, затихает.