Особое задание

Тимофей обнялся с Готвальдом, и все трое долго шутили над Захаром Ильичом, который не хотел пускать в избу Алексея, потому как у него ночует полицейский.

Шерстнев возмущался, что Алексей не предупредил его о том, что остался жив.

- Ведь я мысленно похоронил тебя, брат... Как же ты мог не сказать мне?

- Но как? - спросил Алексей. - Ведь ты был в отъезде, а доверять малознакомому человеку... сам понимаешь.

- Но зачем тебе вся эта комедия? - не унимался Шерстнев. - Ушел бы просто в лес, и все...

- Чтобы доставить удовольствие гестапо. Не хотелось их как-то огорчать, - улыбнулся Алексей. - Боялся, что с начальником гестапо будет плохо. Все-таки обидно, я ведь был у него в руках. - Алексей помолчал, потом добавил: - А если говорить серьезно, то мне выгоднее числиться в покойниках, чем в живых... Поэтому я попросил Степана Грызлова переодеть один из обезображенных трупов в мой пиджак и сунуть командировочное удостоверение в карман. Я рассчитал, что в спешке они не станут проверять - есть ли у меня на ногах ранения...

В избу вошли еще двое партизан и напомнили Алексею, что пора уходить.

Был второй час ночи.

- Ну что ж, двинемся! - Алексей поднялся.

Он обнял Шерстнева, они уговорились о новых явках - все старые связи были потеряны.

Тимофей пожал руку Готвальду и двум проводникам. На прощание предупредил:

- Имейте в виду, километрах в десяти отсюда человек десять полиции. Осторожней. - И шепнул Алексею: - Завидую... Хотелось бы быть с вами.

Алексей махнул рукой.

Потерпи. До встречи...

Готвальд, Алексей и двое проводников вышли на улицу. Стояла темная ночь. Проводники, хорошо знавшие дорогу, уверенно шли по лесу.

Сразу после ухода из Красновидова Алексей в партизанском отряде спросил об Ане. С тех пор как подпольщики помогли переправиться девушке в лес, он ни разу ее не видел. Только слышал, что ее назначили разведчицей-наблюдателем.

Командир отряда огорошил Алексея неприятной новостью: оказалось, что вот уже две недели Аня тяжело больна, партизанский врач установил воспаление легких. Девушку отправил в деревню - отлежаться.

-- Куда же? - стараясь скрыть охватившее его волнение, спросил Алексей.

- Она в селе Мыздра, у своей тетки, - ответили ему.

- Мыздра? Где это? Далеко?

- Километров девяносто отсюда.

Заметив озабоченно сдвинутые брови Алексея, командир отряда осведомился:

- Она что, родственница вам?

Алексей проговорил после паузы:

- Нет, больше чем родственница: она спасла мне жизнь.

- Мгм... Вот оно что...

Скобцев задумался.

- Вы не волнуйтесь, она там в безопасности, - добавил он, помолчав. Село глухое. Немцев и полиции поблизости нет. Тетка ухаживает за ней преданно.

А ей нужна забота. Воспаление легких - не шутка. Мы стараемся, чтобы они не нуждались. Отправляем им продукты, трофейные медикаменты. Наши ребята у немцев всем разживаются: и консервами, и лекарствами, и шнапс достают.

Алексей улыбнулся и присел за стол, сколоченный из неструганых досок, взъерошил волосы.

- Да, твои- ребята не промах! Немецкие склады трещат. - Он тоже помолчал. - Хотелось бы мне .по)

видать Аню.

Скобцев прищурил свои и без того узкие, глубоко посаженные глаза.

- Повидать? Поправится -: повидаешь. И идти' в Мыздру далеко. Дорог по болотам ты не знаешь. Одному не добраться, а провожатых дать тебе не могу. Каждый человек у меня на счету.

- Говоришь ты верно. Возразить тебе трудно. Но...

как бы тебе это объяснить. В общем, тут особый случай.

- Догадываюсь. Девчонка она ничего. Хорошенькая. Да и ты мужик видный. Дело естественное.

Алексей не поддержал шутки.

- Нет, прозорливец, я вижу, ты неважный. Не угадал, я говорю же: эта девчонка спасла мне жизнь. Не будь ее, не сидел бы я сейчас здесь. Аня для меня словно родная дочь. А что касается риска, то когда она меня прятала у себя дома, и везла в больницу, и навещала там, то гораздо больше рисковала. В городе шпиков больше, чем в Мыздре. Теперь, когда она хворает, я должен ей помочь, а если ей ничего не нужно - просто повидать.

Скобцев поскреб гладко выбритый подбородок и засмеялся.

- Ну ладно уж, ты мне не рассказывай. Я сам человек. Наверное, уж забрала за сердце. Греха тут нет...

- Тут не о грехе идет речь, - перебил его Столяров, - а о человеке. Да еще каком человеке!

Скобцев стал серьезным. Боец она настоящий. Хоть и недолго пробыла в отряде, но ее все полюбили. Смелая она, всем на удивление, и очень исполнительная.

Ведь простудилась она, выполняя задание... Тут кругом болота. Да и речки пришлось вброд сколько раз переходить. Несколько часов в мокрой одежде - что ж удивительного, что воспаление легких...

Скобцев помолчал, думая о чем-то своем.

- Ну так что ж? - прервал затянувшуюся паузу Алексей. - Лошадей и двух ребят-проводников дашь?

Командир засмеялся.

- Что мне с тобой делать? Ладно! Бери лошадей.

Ишь какой упрямый. Заладил свое - тебя не переспоришь... Кстати, захватите продукты да спирту для компрессов. От всех привет передашь. Скажи - мы ее ждем обратно. И Марфе Семеновне - ее тетке - поклонись.

Она немало нам помогает. Достойная женщина.