Особое задание

- Повели меня в участок. Снова: "Почему попала в Дупляново, зачем пришла?.." А у меня все мина из головы не идет. И вдруг полицая куда-то позвали, я в комнате одна осталась. Скорее достала мину, завела часовой механизм.

- Разве ты умеешь обращаться с миной? - удивился Алексей.

- Да, мне ребята в Пашкове на всякий случай объяснили.

- Так, что же дальше...

- Ну и сунула мину под стол. А когда полицай вернулся и снова стал допрашивать, я заплакала, говорю:

"Дяденька, отпустите, у вас небось у самого дочка есть..." Он нахмурился, долго крутил усы, потом швырнул мне паспорт и как закричит: "Вон! Чтобы духу твоего тут не было! Еще раз увижу - узнаешь у меня, как шляться!" Я пулей выскочила за дверь и - бегом. А мину им на память оставила...

Аня рассмеялась. Но Алексей даже не улыбнулся.

- Вот что, - сказал он серьезно, - больше никаких мин... Это ведь не игрушки. Будешь делать только то, что я прикажу... Не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Не желаю. Поняла? И что за бессовестные ребята в этом Пашкове?!

Аня остановила на нем удивленный, пристальный взгляд, но промолчала.

Через два дня Алексей узнал от Шерстнева, что в Дупляновском участке произошел взрыв. Никто серьезно не пострадал. Гестаповцы почему-то заподозрили в диверсии самих полицейских, нагрянули целой комиссией, арестовали одного, а начальника Дуплянской полиции выгнали с работы.

И Алексей долго подшучивал над Аней, как она "ликвидировала" фашистского служаку.

- Спасибо тебе, дружище! - Секретарь подпольного обкома обнял Алексея и троекратно расцеловался с ним. - От всех наших спасибо!

- Так это не я, - смутился Столяров. - Софью надо благодарить, ее рук дело.

- И Софье передай мое спасибо! Я ведь, грешным делом, когда ты первый раз мне рассказал о ней, не очень-то в нее верил. А вот смотри ж... Какой женщиной оказалась... Ты ее береги...

Этот разговор происходил ночью на конспиративной квартире в хуторе Белом. Карнович рассказал Алексею о провале карательной гитлеровской экспедиции "Фредерикус", в которой принимали участие не только танки, но штурмовая и бомбардировочная авиация. Целых десять дней гитлеровские войска зажимали в клещи огромные лесные массивы, обстреливали, бомбили и прочесывали предполагаемые опасные районы. Но в "опасных"

районах они наталкивались лишь на изуродованные, обожженные деревья, вороха выброшенной взрывами мерзлой земли. Кое-где, правда, встречались покинутые землянки и шалаши, следы недавних костров.

Партизаны в руки врагам не попадались. Их костры дымили за многие десятки километров от тех мест, где громыхали, врубаясь в мерзлую чащу, танки н крались тропами цепочки эсэсовцев и жандармов.

Взволнованный рассказом Карловича, Алексей возвращался к себе, в Краснополье. Он еще не знал, что над головой одного из разведчиков его маленькой группы сгущались тучи.

В тот же день взбешенный Штроп расхаживал по кабинету коменданта города Патценгауэра.

- Я вас спрашиваю, господин майор, - кричал он, - откуда могла просочиться информация?!

- Это я вас должен спросить, - сердито шевеля бровями, басил комендант. - Охрана военной тайны - ваша обязанность.

- Прошу не напоминать мне о моих обязанностях,- ледяным тоном отрезал Штроп. - Я ни на минуту не забываю о них, не в пример некоторым.

- На что вы намекаете? - сощурился майор.

- Не догадываетесь? - с издевкой переспросил Штроп. - Ах, вы не догадываетесь! Или, может быть, не хотите? У вас под носом орудуют изменники, русские шпионы, а вы хлопаете глазами...

Комендант не спускал со следователя настороженного взгляда.

- Где перепечатывался план карательной операции? - закричал Штроп.

- Здесь, в секретном отделе...

- И это вы называете секретным отделом?

- Но почему вы считаете, что партизанам стало известно об операции именно из комендатуры?

- Я-ничего не считаю, господин майор. Если бы я считал, я б не разговаривал с вами здесь, а принимал бы меры... Я лишь предполагаю... Эта машинистка, Эльга, она вполне лояльна?

Майор дернул плечами.

- До сих пор у меня не было оснований... Она из почтенной семьи. Ее отец известный инженер, много лет работает у господина Круппа...

- Мгм, - промычал Штроп. Этот довод несколько остудил его горячность. Но, может быть, туда кто-нибудь заглядывал, в этот ваш секретный отдел?

- Но это запрещено. На двери висит табличка.

Штроп остановился, покусывая нижнюю губу.

- Я все-таки хотел бы поговорить с этой Эльгой, - проговорил он после некоторого молчания. - Табличка не солдат с ружьем.

Через пять минут Штроп беседовал с Эльгой, а через четверть часа он вызвал к себе Софью Львовну. Он смерил Ивашеву долгим, подозрительным взглядом.

- Вы, кажется, дружите с Эльгой? Приятное знакомство, не так ли?

Внутри у Софьи Львовны все оборвалось. Тревожно, до темноты в глазах забилось сердце. Но она старалась овладеть собой и даже заставила себя улыбнуться.

- Да, конечно, - ответила Софья Львовна. - Мы с Эльгой одиноки. Это нас сблизило...

- Даже одиноким не полагается входить туда, куда не положено.