Особое задание

Сержант словоохотлив до навязчивости. Алексей уже знал, что до войны его сосед работал продавцом в сельпо под Краснодаром, в армию его взяли за неделю до женитьбы и он собирается податься к своим.

- Только вот надо найти здесь надежных людей.

Потом сержант долго выпытывал у Алексея: кто он, как сюда попал, кем работал до войны. И, узнав, что шофером, поинтересовался, на каких машинах Алексей ездил, где приходилось бывать.

Эта назойливость не нравилась Алексею, и он старался держаться с сержантом как можно суше.

Внимание Алексея привлек другой раненый, все телэ которого было забинтовано.

Темноволосый человек с мертвенно-бледным лицом и впалыми щеками лежал замкнутый, отрешенный, задрав кверху острый раздвоенный щетинистый подбородок. Он часто и надсадно кашлял и, морщась от отвращения, подносил к губам кусочек старого бинта, куда сплевывал кровь. К вечеру у раненого поднималась температура, он впадал в забытье, метался в бреду и чтото невнятно бормотал. От сильного жара мертвенная бледность сменялась красноватым оттенком меди. Когда сознание возвращалось к нему. раненый лежал молча, уставив в одну точку печальный взгляд больших серых глаз. Это, пожалуй, был самый молчаливый обитатель палаты.

К Алексею подошла Рита - медицинская сестра, сопровождавшая Лещевского, высокая, стройная девица лет двадцати четырех, довольно миловидная, приветливая.

Рита улыбнулась.

- Как себя чувствуете? - спросила она низким, грудным голосом.

- Спасибо, лучше.

К Алексею Рита была особенно внимательна: во время дежурства по нескольку раз в день подходила к его койке.

Другие раненые не отрывали от красотки сестры глаз и неуклюже пытались обратить на себя ее внимание.

- Ну, Попов, и везет же тебе: бабы к тебе так и липнут. То одна, то другая, - шутливо сказал сержант, когда Рита отошла, заботливо поправив одеяло Алексею.

- Сестричка, поправь и у меня одеяло, - попросил кто-то.

Сержант захохотал.

Рита слегка порозовела, небрежно усмехнулась, как бы говоря: "Не обращайте на них внимания. Что с ними поделаешь?"

Алексей смотрел вслед уходящей девушке. В ней было что-то очень привлекательное: густые пряди каштановых волос, большие, всегда тревожно расширенные глаза с влажным блеском.

Через несколько минут Рита снова пришла в палату.

Она протянула Алексею сверток в промасленной бумаге.

- Это вам от мамы.

Алексей развернул обертку и обнаружил несколько пирожков.

Алексей смутился, невнятно пробормотав благодарность, и положил сверток на тумбочку. Он давно недоумевал - почему изящная, красивая Рита выделяла его среди других. Почему? Сам он испытывал неловкость от этих знаков внимания. Неужели он, больной, измученный, может еще нравиться женщинам? Отношения с Аней были гораздо проще - совсем еще юная, полуребенок, простая и непосредственная, она была хорошим товарищем.

- Мама пекла эти пирожки специально для вас, - между тем щебетала Рита. - Она у меня очень добрая...

Глаза Риты вдруг подернулись сонной поволокой.

Она неожиданно зевнула, изящно прикрыв рот пальчиками.

- Не выспались? - опросил Алексей.

- Да, вчера пришла поздно, - улыбнувшись, ответила Рита.

- Поздно? Не боитесь немецких патрулей?

Рита опустила ресницы.

- Ну... пробиралась дворами. Конечно, это опасно, но что же делать? вздохнула она. - Такое время.

В поведении Риты Алексей уловил что-то наигранное. Почему она бродит ночью? Возможно, у нее есть пропуск? И вдруг у него возникло подозрение, что кокетка крутится около него неспроста. Может быть, ей поручили что-нибудь у него выведать? Но почему тогда они подослали эту явно неискушенную в таких делах девицу, а не опытного агента? А впрочем, он просто болезненно-мнителен.

Алексей спросил:

- А мама, наверное, волнуется, когда вы задерживаетесь?

Он посмотрел ей прямо в глаза. Рита, слегка смутившись, поспешно отвела взгляд, но тут же справилась с' собой. Действительно. Ведь каждую ночь она проводит с Куртом Венцелем и его приятелями: то в офицерском казино, то у нее дома.

- Ну, конечно, мама волнуется. -Рита вспомнила укоры матери, не одобрявшей легкомысленных знакомств дочки, и поспешно добавила: - Просто места себе не находит. Она такая больная и неприспособленная. А где ваша семья?

- В Москве.

- Наверное, они считают, что вы погибли. Да, все это ужасно, просто ужасно. - Рита вздохнула. - Представляю, как ваши домашние ждут от вас вестей и вздрагивают от каждого стука в дверь.

Алексей удивленно посмотрел на девушку: зачем ей нужно его разжалобить? Недоверие к девушке, которая явно хотела понравиться, все возрастало.

А Рита была разочарована. По тому неизменному упорству, с которым Попов обычно отмалчивался или отделывался шуткой, Рита понимала: этот человек не так прост. Пирожки, рассчитанные на то, чтобы расположить к себе раненого, за которым просил присматривать Курт, явно не помогли.

- Ну, выздоравливайте, - голос ее потерял прежнюю ласковость, - мне еще надо навестить других больных... - Она быстро прошла по узкому проходу к двери.

Сержант вздохнул ей вслед.