Особое задание

Когда Гэ Вэнь пришел в советский район, комиссар Фу беседовал с ним целых два дня. После этого комиссар послал в пещеры Луцзяндун своих представителей. Чтобы не вызывать никаких подозрений, представители эти были безоружны: единственным их оружием была политическая пропаганда. В свою очередь, люди Цинь Бяо часто стали бывать в советском районе. Эти посещения укрепляли взаимное доверие. В конце концов по просьбе Гэ Вэня, Хуана и других командиры и политработники Красной армии стали проводить в отряде регулярные занятия по политподготовке и военному делу.

Селение Циншиянь превратилось в главный перевалочный пункт на красной трассе. Все грузы и донесения из Наньчжэна доставлялись в ущелье около Циншияня, и уже отсюда У Чжи переправлял их в советский район. Сам У Чжи иногда появлялся в Наньчжэне на званых вечерах и банкетах среди высших гоминдановских офицеров. Делал он это лишь для того, чтобы узнать последние военные новости и запастись необходимыми материалами. Время от времени он ходил в советский район и в маленькой комнатке политотдела докладывал комиссару Фу о действиях войск противника, об их дислокации. В короткие промежутки между боями ему удавалось поговорить с командующими и бойцами Красной армии, переброситься с ними шуткой. Он исходил за это время столько дорог, переправился через столько рек и ущелий, что натер на подошвах ног толстые мозоли. Кроме Сян-цзы, Ли Сяо-хая, Го Чжэн-юня и братьев Ван, ему теперь помогали новые товарищи.

Проходила весна. В горах Башань зацвели персики и сливы. Героические части 4-й армии отразили очередной карательный поход Сычуаньской армии и сами перешли в наступление. Красная армия непрерывно увеличивала свои силы, занятый ею район расширился на целый десяток уездов.

Все это время у Красной армии не было крупных столкновений с Шэньсийской армией. Несколько раз представители командования Красной армии вместе с У Чжи посещали командующего Ли Юй-тина, надеясь, что он в конце концов поставит интересы нации выше своих личных и вместе с коммунистами выступит против японских оккупантов. Но Ли Юй-тин, испугавшись поражения объединенной антияпонской армии в северной части провинции Чахар и неудач, постигших народное правительство провинции Фуцзянь, стал еще больше бояться Чан Кай-ши. Поэтому при ведении переговоров он неизменно настаивал на том, чтобы части Красной армии освободили занятые ими районы провинций Сычуань и Шэньси и отошли на запад. В конце концов Ли Юй-тин не только не пошел вперед в ведении переговоров, но и стал отходить от своих первоначальных позиций. Тем временем в городе увеличилось количество тайных агентов гоминдановской разведки. Специально посланный Чан Кай-ши опытный контрразведчик Ху Бао-и с помощью советника Вана, который все дни проводил вместе с командующим в пьянстве и разврате, стал неизменным участником их оргий.

Наступило лето 1934 года. Однажды в одну из тех ясных лунных ночей, когда звезды едва-едва мерцают в небе, от цветов исходит дурманящий голову запах и в ночной тишине хорошо слышно тревожное кукование кукушки, У Чжи принял по радио срочное сообщение от товарища Сяо Мина.

«Немедленно заканчивай работу, забирай с собой Сян-цзы, меняй фамилию, отправляйся прямо в Сиань, остановись в гостинице «Инбинь» и спроси там Ван Юэ-пина. Не медли ни минуты!»

«Что могло случиться? — задумчиво вертел в руках радиограмму У Чжи. — Обстановка нам благоприятствует, дела идут успешно: 4-я армия отразила шестой карательный поход, перешла в наступление, и не за горами крупная победа. Отряд Цинь Бяо покинул свои пещеры, и там теперь расположился полевой госпиталь Красной армии. Почему меня отзывают, да еще так срочно?!»

Сян-цзы заметила волнение мужа и с тревогой спросила:

— Что случилось?

— Ничего особенного. Завтра на рассвете мы уходим отсюда.

— Куда же мы пойдем? Что будем делать?

— Не надо меня ни о чем расспрашивать. Побыстрее собери самое необходимое: две пары белья и одежду — и ничего больше!

Он сложил передатчик в небольшой чемодан и набросал коротенькое письмецо, которое через Го Чжэн-юня этой же ночью отправил комиссару Фу. Го Чжэн-юню, который теперь был кандидатом в члены партии, он оставил и радиостанцию.

Возвратившись от Го Чжэн-юня домой, У Чжи прошел в комнату, в которой спал его ординарец, и разбудил его.

— Сяо-хай, я должен покинуть Циншиянь. Ты что будешь делать?

Сяо-хай протер глаза и, ничего пока еще не понимая, ответил:

— Куда вы, туда и я!

— Нельзя, на этот раз я не могу взять тебя с собой!

Только теперь Сяо-хай окончательно проснулся. Сверкнув глазами, он твердо сказал:

— Раз так, то я вступаю в Красную армию!

— Хорошо, я сейчас напишу тебе рекомендательное письмо. Завтра утром пойдешь с Го Чжэн-юнем!

Еще было совсем темно, когда Сян-цзы встала, разожгла плиту и стала готовить завтрак. Они успели уже позавтракать, когда начало светать. Первым ушел Ли Сяо-хай.