Особое задание

«Отдельные союзные офицеры, члены союзных военных миссий и посольств, — быстро писал Дзержинский, торопясь закончить статью, — позволяют себе самым активным образом вмешиваться во внутреннюю жизнь России, разумеется, не на стороне народа, а на стороне контрреволюционных империалистических калединско-кадетских сил. Мы предостерегали этих господ не раз. Но настал, по-видимому, час последнего предостережения…»

Следствие по этому делу было недолгим и не особенно сложным, сразу подтвердив, что железнодорожники правы в своих подозрениях.

В революционном Петрограде среди бела дня на глазах многих людей открыто формировался эшелон с автомобилями для контрреволюционера Каледина. Действовали заговорщики нахально и напористо, требуя внеочередной отправки, без стеснения прикрывались гуманным именем Красного Креста.

И еще обнаружило следствие, что ниточка заговора тянется в американское посольство, на Фурштадскую улицу. Сам американский посол господин Давид Р. Френсис занимался, оказывается, проталкиванием эшелона. Тот самый Френсис, что науськивал летом Керенского на беспощадную расправу с большевиками, рекомендуя прежде всего уничтожить Ленина. В общем, достаточно известный господин.

Пришлось арестовать некоего полковника русской службы Андрея Колпашникова, занимавшегося формированием эшелона. Тот сперва разыгрывал роль безвинной овечки: служу, мол, в американской миссии Красного Креста, приказано доставить эшелон в город Яссы, вот и организую срочную отправку, а до всего прочего касательства не имею. В подтверждение своих слов Колпашников предъявил документ за подписью американского посла:

«Я прошу всех, кому этот документ будет предъявлен, оказывать полковнику Колпашникову любезность и содействие».

— Город Яссы, насколько я знаком с географией, находится в Румынии? — спросил следователь.

— Совершенно справедливо — в Румынии. Именно туда и должен следовать наш эшелон… И я, признаться, совершенно не понимаю причин своего ареста… Мне кажется, что высокогуманные цели, преследуемые обществом Красного Креста…

— Минуточку терпения, сейчас поймете, — спокойно сказал следователь. — Итак, вы утверждаете, что должны отправиться в Яссы, то есть на румынскую территорию? Как же в таком случае понимать предписание господина Андерсона, вашего непосредственного начальника?

— Какое предписание? — дрожащим голосом спросил Колпашников, догадавшись, что игра раскрыта.

— Телеграфное, на ваше имя, господин полковник, — усмехнулся следователь и, надев очки, прочел телеграмму Андерсона: «Сделайте возможным взять все автомобили, собранные или несобранные, в Ростов-на-Дону первым возможным поездом. Постарайтесь сопровождать их до Ростова лично…»

На этом, собственно, следствие и кончилось. Колпашников вынужден был сознаться, что Яссы придуманы для отвода глаз, что 70 автомобилей «тальбот» и «форд», а также другое американское техническое снаряжение ему приказано было доставить генералу Каледину, возглавлявшему мятеж на Дону.

— Кто, кроме полковника Андерсона, вами распоряжался?

— Я предпочел бы не называть другие имена…

— Как вам будет угодно, господин Колпашников! — сказал следователь. — Все имена известны Чрезвычайной комиссии. И мы позаботимся, чтобы они стали известны всему миру…

Статья, над которой трудился с утра Феликс Эдмундович, преследовала как раз эту цель: пригвоздить к позорному столбу интриганов с дипломатическими паспортами. Любители заговоров должны знать, что молодая Советская Республика бдительно следит за их грязными происками.

«Сейчас этот таинственный поезд никуда не пойдет, — написал Дзержинский в заключение. — Он задержан в Петрограде Советской властью. Заговор раскрыт. Заговор американских (и не только американских) империалистов с калединцами».

И в ту же минуту, будто дождавшись, когда Дзержинский закончит свою работу, в кабинет вошел его секретарь Иван Ильич Ильин.

— На проводе заместитель наркомпрода, — доложил он. — В третий раз уж сегодня звонит…

— Что у них случилось?

— Известно что, Феликс Эдмундович… Воюют с саботажниками, ничего не могут добиться…

Не только Наркомпрод, но и другие комиссариаты терпели бедствия из-за наглого, ловко организованного саботажа чиновников.