Особое задание

— Я точно не знаю, уважаемый, — начал ишан Балта дрожащим голосом, — где может находиться достопочтенный Мулло Таир. Но вчера вечером он уехал отсюда в кишлак Лярок к Мавлян-баю.

— Ну вот, давно бы так, — усмехнулся всадник. — А теперь скажи, где стоит твой иноходец?

— На моем дворе, в конюшне, — пролепетал ишан Балта.

— Мирзо, — окликнул Саидов, — приведи коня ишана Балта.

Ишан Балта тяжело опустился на камень. Вот тебе и воины ислама — лучшего коня забирают, а пикнуть — не смей. В это время кто-то осторожно коснулся его плеча. Ишан Балта обернулся. Это был председатель Рохмон.

— Уважаемый ишан Балта, — прошептал он, — сделайте милость, замолвите за меня словечко перед джигитом Кур Артыка. Век останусь вашим должником.

Ишан Балта рассвирепел.

— Я своего любимого иноходца не могу спасти, а вы, любезный, хотите, чтобы я рисковал своей головой из-за вас! Нет уж, выкручивайтесь как сумеете.

Показался Мирзо, ведя на поводу иноходца.

— Садись, ишан Балта. Будешь нашим проводником до Лярока. Ночью и заблудиться недолго в ваших горах.

Ишан Балта от радости, что у него не забирают коня, даже прослезился.

Ехали быстро. Не доезжая километра два до Лярока, Саидов остановился около мазара[61], подозвал председателя Файзинского Совета и спокойно проговорил:

— Карауль его, Рохмон. Теперь он нам помешать не сможет. Как рассветет, приводи его в Лярок — мы к этому времени управимся.

Председатель вынул из-за пазухи наган, подошел к онемевшему от изумления ишану Балта.

— Слезай, басмач. Приехали, отдохни пока.

Бойцы связали ишана Балта, втащили в мазар, положили около надгробного камня.

Рохмон уселся в угол.

Отряд миновал ущелье, и впереди замаячили строения кишлака. Не доезжая Лярока, спешились, разделились на несколько групп и, оставив на месте коноводов, вошли в кишлак. Саидов бывал здесь раньше и уверенно повел людей к дому Мавлян-бая. Шли, сжимая в руках оружие. Луна спряталась за пик хребта. Тьма окутала кишлак. Где-то невдалеке рокотал водопад. Вот и глинобитная стена усадьбы Мавлян-бая.

Знакомый Саидову дехканин, которого мы пригласили по дороге, тронул Саидова за руку и, указывая в сторону ущелья, прошептал:

— Из мейхмонханы[62] есть выход к обрыву.

Выставив заслон к ущелью, мы приготовились к штурму дома Мавлян-бая. Постояли, прислушались. Везде тихо. Ворота из толстых чинаровых плах — такие не сразу сломаешь. Дувал высокий — не перескочишь.

На стук дехканина никто не отозвался. Постучали еще раз — в глубине двора мелькнула полоска света, и сочный бас пророкотал:

— Какого гостя привела ко мне ночь?

— Уважаемый Мавлян-бай, — отвечал дехканин. — Это я, Макарам-бобо. Пришел гонец от ишана Балта. Как я должен поступить?

Заскрипел засов, одна половина ворот медленно раскрылась. Вглядываясь в темноту, Мавлян-бай шагнул за ворота и тут же был схвачен двумя чекистами. С перепугу он подтвердил, что Мулло Таир со своими джигитами в мейхмонхане.

На дворе было тихо. У коновязи похрапывали кони басмачей. Мы осторожно поднялись по ступенькам, постояли прислушиваясь. Узкая полоска света падала через неплотно прикрытую дверь. Из комнаты доносились негромкие голоса. Саидов решительно толкнул дверь и шагнул в комнату. Несмотря на позднее время, здесь не все спали. На возвышении горел чирак. Около него сидели трое. Это был Мулло Таир со своими приближенными. Остальные басмачи спали. В углу стояли винтовки.

Мулло Таир онемел от изумления: перед ним с оружием в руках стояли чекисты.

— Не шевелиться! — крикнул я по-таджикски. — Иначе смерть!

Но Мулло Таир ударом ноги погасил чирак, прыгнул в сторону и с криком: «Бей чекистов!» — выстрелил из револьвера. Началась перестрелка вслепую. Саидов метнул гранату. Ухнул взрыв, озаривший комнату, и наступила тишина.

— Живые, выходите на улицу, — приказал Саидов. В ответ грянул выстрел из угла. Саидов пустил «на огонек» вторую гранату. Снова комнату потряс взрыв. Мы вышли во двор. У стены дувала сидел связанный Мавлян-бай.

— Зайдите в мейхмонхану и разберитесь, кто из ваших уцелел, — приказал я Мавлян-баю. — Да не вздумайте с нами шутить!

Мавлян-бай медленно подошел к двери, прислушался и, громко проговорив: «Это я, Мавлян-бай», исчез в черноте дверного проема. Через минуту он вышел. Дрожащим голосом произнес:

— Здоровых там нет — одни стонут, другие молчат.

Светало. К дому Мавлян-бая собралось много дехкан. Они смотрели, как бойцы вытаскивали из дома убитых и раненых басмачей. А когда увидели убитого Мулло Таира, оживленно заговорили.

Мавлян-бай, увидев труп Мулло Таира, резким толчком отстранил конвоира и ринулся в пропасть. Я подошел к обрыву и заглянул в сумрачную глубину ущелья. На острых камнях лежало тело главного пособника басмачей.

— Ишь ты, шакал, — зло проговорил Саидов, — побоялся советского суда.

…К полудню весь район знал о том, что последняя шайка бандитов уничтожена. К вечернему намазу в Лярок собралось много дехкан из соседних кишлаков. Каждый хотел лично убедиться в том, что Мулло Таир, державший в страхе всю округу, действительно мертв.