Особое мнение

Потом напротив них сел мужчина в полувоенной форме. Настя сразу и не поняла, чем он привлек ее внимание: или этой странной полувоенной формой, или тем, что был, кажется, навеселе и с каким-то добродушным удивлением посмотрел на них. Но ее почему-то тянуло еще и еще раз взглянуть на этого мужчину, и она поглядывала на него украдкой, пока Вера не сказала:

— Пошли, Настя, проверим участок.

Они поднялись и медленно побрели по бульвару, и Настя не выдержала, оглянулась — мужчина провожал их взглядом.

— Странный какой-то, — сказала Настя.

— Кто?

— А этот, что напротив сел.

— Пьяница.

— С чего ты взяла? — Насте не хотелось, чтобы это было так.

— Так пьяный ведь. Не видела?

— Ну, мало ли…

Они прошли по бульвару, постояли над Амуром, невольно залюбовавшись его гладью, далекими сигнальными огоньками теплоходов, и двинулись назад. А до конца дежурства оставалось еще два часа.

Уже издалека она заметила его и невольно укоротила шаг. Было чувство, что ждет он ее. Откуда такое чувство взялось? Бог его знает. Откуда-то взялось. И она не ошиблась.

— Девушки, вы студентки? — спросил не совсем твердым голосом мужчина, как только они поравнялись с ним.

— А вам-то что? — с вызовом ответила Вера.

— Да ничего, — мужчина смутился. — Я тоже студент.

— Что-то поздновато вы в студентах ходите.

— Заочник я. А поздновато — так получилось. Посидели бы со мной?

— С какой это стати? — Вера насмешливо прищурилась.

— А без «стати» нельзя? Просто так? — Это он уже говорил ей, Насте, и ее, Настю, просил рядом присесть. — Юбилей у меня, девчата, такой юбилей, что хоть вой. А повыть-то и не перед кем.

— Вот еще… — начала было Вера, но Настя дернула ее за руку и тихо прошептала:

— Посидим. Просит же человек.

— Так что же за юбилей у вас такой? — Вера недоверчиво покосилась на мужчину.

— Антоном меня зовут, — сказал он, — а юбилей… юбилей, девчата, у меня невеселый.

— А все же?

— Два года назад из авиации списали. Вот и весь юбилей. Теперь в Иркутске на охотоведа учусь. — Антон усмехнулся и добавил — Загулял вот, домой страшно идти. Может быть, вы защитите?

— От кого?

— Да это я так, — смутился вдруг Антон, — шутки ради.

— А почему вас списали? — это уже спросила Настя.

— Да как вам сказать? Побывал в аварии, кости помяло, не очень уж здорово, а комиссия прицепилась. Вот и все причины. У нас это делается просто. Впрочем, теперь уже не у нас. — Он задумался, повторил: — Не у нас.

— Летать страшно? — поинтересовалась Вера.

— Страшно не летать, — грустно сказал Антон, — все остальное не страшно.

— Ну, нам пора. Извините, — они поднялись со скамьи.

— Можно я с вами пройдусь?

— Как хотите, — не очень охотно согласилась Вера, а у Насти заколотилось сердце. Теперь она уже знала, что так просто это случайное знакомство не закончится. И действительно, как-то само собой получилось, что она пошла рядом с Антоном, а Вера чуть замешкалась и отстала, и теперь уже неловко было ей подойти.

— Вы часто дежурите?

— Раз в неделю.

Но не это хотел он спросить и не это она хотела ответить. А что — неизвестно. С ним было покойно Насте, с этим Антоном, бывшим летчиком и будущим охотоведом. Но и не покоя хотела сейчас Настя. А что? Неизвестно. Она догадывалась, понимала, что Антон не один, что такой мужчина не может быть один, но это ее почти не беспокоило. Почему? Его голос, глаза, грусть его были как-то по-особому близки и понятны ей. В его мыслях она словно бы угадывала свои мысли, в его словах были и ее слова…

— Можно будет мне зайти к вам в гости?

— Конечно.

— Я запишу ваш адрес?

— Пишите.

Он достал папиросы и на коробке крупно записал ее общежитие и номер комнаты, ее фамилию и имя.

— А как зовут вашу подругу?

— Вера.

Она знала, что ему совсем неинтересно, как зовут ее подругу, но так требовал какой-то неписанный закон, и он спросил ее об этом, и она ответила ему.

— Вы на каком курсе?

— На втором.

— А я — первокурсник, — Антон засмеялся, — мне уже двадцать восемь лет.

— У нас тоже есть такие ребята. Они хорошо учатся.

— А что им остается делать? Все фортели — позади.

— Вы были военным летчиком?

— Да.

— А я после школы два года работала в леспромхозе учетчицей. Теперь мне двадцать один год. У нас дома я уже в старухах числюсь.

— У вас дома очень молодые старухи…

Они шли и шли по бульвару, совершенно забыв о Вере, с каждой минутой все больше узнавая друг друга. Узнавая без удивления, словно наперед догадывались, что все именно так и будет. Будет эта случайная встреча, и эта ночь, и только их два голоса во всем городе. Насте казалось, что уже целую вечность идет она с Антоном по бульвару, и эта вечность не была для нее утомительной…

Через два дня Антон пришел в общежитие. Был он все в той же полувоенной форме: защитная офицерская рубашка, защитные брюки, форменная фуражка без кокарды, и только пиджак был гражданский. Он вошел в ее комнату, улыбнулся, пригладил густые волнистые волосы и лишь потом поздоровался. А она уже измучилась ждать его эти бесконечные два дня. Она уже думала, что все было шуткой или просто приснилось ей. Но нет, все было явью, и он теперь стоял в ее комнате и немного растерянно смотрел на нее.