Особо опасны

Каждое хорошее вино начинается с винограда, а каждый хороший косяк — с семечка.

То есть с «Белой вдовы».

Во всем мире вы не сыщете конопли крепче. В каждой почке содержится около двадцати пяти процентов ТГД. Дельта-9 прямо-таки брызжет из этой травки.

«Белая вдова» — удовольствие не из дешевых. Ее нелегко достать и трудно вырастить, но она того стоит.

Из своей последней поездки в Афганистан Чон привез несколько вещей:

Тяжелейший случай ПСНС.

Паранджу для О.

Горсть семян «Белой вдовы».

22

Дать Бену семена «Белой вдовы» — все равно что дать Микеланджело кисточки и чистый потолок и сказать: «Вперед, чувак!»

Бен умудрился вывести из «Белой вдовы» еще более крепкий сорт травки. Джордж Вашингтон Бен Карвер [18]породил травку-Франкенштейна, травку-мутанта, травку — генетического урода.

Никто бы не удивился, если бы косяк из этой травки встал на ноги, нашел бы спички и сам себя зажег. Такой косяк мог бы читать Людвига Виттгенштейна, обсуждать философские проблемы бытия, писать сценарии сериалов для канала НВО,уладить военный конфликт на Ближнем Востоке («Израильтяне и палестинцы могут сосуществовать в двух параллельных вселенных, разделяя друг с другом пространство, но не время»). Только сильные духом мужчины — или, как в случае О, женщины — могли выдержать больше одной затяжки «Самой белой вдовы».

Используя полученный сорт в качестве основы, Бен создал множество смесей с разным количеством индики и сативы. Вся его марихуана была необычайно крепкой. Каждый из его клиентов получал индивидуальную, соответствующую только его личным запросам травку. Вскоре по всему миру заработало «сарафанное радио», и покупателей у Бена стало еще больше. Какие бы эмоции вам ни хотелось испытать (или притупить), Бен с Чоном всегда могли предложить вам подходящую для этого марихуану.

Если вначале у друзей была всего одна теплица, то вскоре они заправляли уже тридцатью. И во всех росла преотборнейшая травка.

В среде наркоманов Бен с Чоном стали культовыми фигурами.

У них завелось столько преданных фанатов, поклоняющихся им с почти религиозной страстью, что они даже придумали себе название.

Церковь Святых укуренных дней. [19]

23

Стоит Бену услышать о «Войне с наркотиками», [20]как он тут же превращается в пацифиста. Он избрал для себя альтернативную службу и в этой войне участвовать отказывается.

— Для драки нужно двое человек, — говорит он. — А я драться не собираюсь.

Кроме того, он вообще не верит в существование какой бы то ни было войны против наркотиков.

— У нас борются только с наркотиками, которые производят и/или потребляют цветные, — считает он.

Если толкаете наркоту белых людей — алкоголь, табак, таблетки, то можете спать спокойно, хоть в спальне самого Линкольна в Белом доме. Но не дай вам бог заняться наркотой черных, желтых и коричневых — героином, крэком и травкой, — вот тогда-то вас мигом посадят.

Чон придерживается иного мнения. Он считает, что тут речь идет скорее не о расизме, а о фрейдизме, а именно о проблеме генитального и анального стыда.

— Все дело в полушариях, — заявил Чон одним прекрасным калифорнийским днем, стоя на террасе Бена и смоля косячок. — Попробуй взглянуть на глобус и сравнить его с человеческим организмом. Северное полушарие — это голова, мозг, центр интеллектуальной, философской активности, сосредоточие суперэго. Южное же полушарие находится возле паха, возле ануса, одним словом, там, где происходят самые неприличные, постыдные и приятные делишки. А где у нас производят большинство противозаконных — заметь, какое слово изящное, «противозаконные», — наркотиков? В Южном полушарии, как раз там, где у людей члены, влагалища и анусы.

— А вот где эти наркотики употребляют? — продолжал Бен. — На севере, в районе мозга, морали цивилизации, в районе человеческого суперэго.

— Вот именно, — откликнулся Чон. — Именно поэтому нам и нужны наркотики.

Бен надолго завиииииис, обдумывая эту фразу.

— Ты хочешь сказать, — наконец заговорил он, — что если мы все будем без конца трахаться и срать, то наркоманы у нас мигом выведутся?

— Угу. А еще никаких войн не будет, — добавил Чон.

— И мы оба останемся без работы.

— Верно, — кивнул Чон.

Друзья рассмеялись и еще долго не могли успокоиться.

24

Стэн и Диана никогда не интересовались у сына, как же ему удалось так разбогатеть. Этот аспект его жизни они почему-то не анализировали. И не задавались вопросом, как парень двадцати пяти лет мог позволить себе квартиру в Тейбл-Роке стоимостью в четыре миллиона долларов.

Они гордились своим сыном.

Не из-за денег, конечно. А из-за того, какой он сознательный.

Социально сознательный.

И бессознательный.

Они гордились, что их сын — активист, работающий в странах третьего мира.

25

Этим фактом и объяснялась пропажа Бена.

Чон точно не знал, где именно сейчас Бен, и учитывая отрезанные головы, гуляющие по всему интернету, его это немного беспокоило. Чон знал, что его друг всегда гораздо больше переживает за других людей, чем за самого себя.