Особо охраняемый объект

– Захвати с собой паспорт. Нужно проставить въездные визы во Францию, Англию. Там у Эбеля недвижимость. Если тебя переправят в одну из этих стран, то все наши усилия пойдут прахом: анализ ДНК будет произведен не в Каире и не нашим агентом. Ты ничем не рискуешь. Получив отрицательный анализ, Эбель прикажет вернуть тебя обратно в Россию.

– Или хлопнет меня. Так не пойдет. Я отказываюсь работать на вас.

– Меня легко вывести из равновесия, – предупредил Сергей. – Так что слушай и не дергайся. Переправить человека в Египет, кишащий экстремистами, в сто раз легче, чем в европейские страны, напуганные экстремистами. А в Англии у меня есть связи с влиятельными иммигрантами из России, с теми, у кого двойное гражданство. Мы что-нибудь придумаем.

– Что-нибудь придумаете? Из какой деревни вы приехали? Нет, – Тамира решительно покачала головой, – я не буду работать на вас. Мне парижский насморк ни к чему.

– Только наш отказ или взаимные соглашения могут прекратить наше сотрудничество, – пока еще терпеливо втолковывал Красин. – Нет – значит снова отправишься на панель. Все, моя сексуальная загадочность, с тобой разговор окончен. Теперь все вопросы я буду решать с Матвеевым.

– У меня условие.

– Давай я выслушаю его. – Сергей сложил руки на груди, изображая внимательного слушателя.

– Коли вы решили поставить въездные визы в мой паспорт, то должны проштамповать и паспорт Михея. Мы работаем в паре.

– У вас с ним роман, я слышал. Ты – все, что у него есть. А он – все, что есть у тебя.

– Я могу идти?

– Да, проваливай.

Красин вышел вслед за Тамирой и проводил ее глазами до выхода. Толкая тяжеленную вокзальную дверь, девушка полуобернулась к нему и показала средний палец.

2

Каир, Египет

Хассид – тучный египтянин, занимал в лаборатории анализа ДНК лучший кабинет. Однако и он походил на лабораторию: низкие потолки, трубчатые конструкции, широкие окна с фрамугами, офисная мебель из серого пластика, оргтехника, кондиционеры и специальные приборы соответствующего цвета.

Хассид походил на индуса: белые брови, усы, короткая бородка, темно-коричневые глаза. В белом халате нараспашку он словно маскировался в кабинете, находясь за рабочим столом, у стеллажей, на диване. И начало этой маскировки было положено в названии лаборатории и должности заведующего, обозначенной на продолговатой табличке:

«Заведующий лабораторией анализа ДНК, диагностики наследственных заболеваний и проведения генетической экспертизы».

Отсюда и растерянность Сергея Красина, который, перешагнув порог кабинета, был готов встретить минимум трех заведующих, но не увидел ни одного. На выручку пришел сопровождающий. Он позвал хозяина, придав тону оттенок недоумения:

– Доктор Хассид?

Долгая пауза. Наконец из-за стеллажа появился человек в белом халате. Бросив на вошедших беглый взгляд, он довольно высоким голосом предложил им занять место на диване. Сопровождающий не собирался оставаться в кабинете, он указал Красину на диван и вышел в коридор.

Хассид хорошо говорил по-русски. Что называют «с расстановкой». За этой искусственной медлительностью Красин уловил желание Хассида погасить незначительный восточный акцент.

– Ваше имя Красин Сергей, – сказал он, присаживаясь рядом с гостем. – Мы разговаривали с вами по телефону. Рад встрече. – И только в этот момент протянул руку для рукопожатия. – Чем могу помочь? Одну секунду. Кофе или что-нибудь покрепче?

– На ваш выбор, доктор.

Красин невольно улыбнулся, вспомнив, как впервые побывал в гостях у Вадима Ленарта. Тот спросил: «Кофе с молоком?» Сергей ответил: «Да». И тогда Ленарт вынул из холодильника трехлитровую банку сырого деревенского молока, которое пахло выменем. Человек прямой, Красин так и не нашел ответа на вопрос, почему он не отказался, а пил кофе, еле сдерживая тошноту.

Хассид вернулся через пару минут с двумя бокалами. Коньяк – был уверен Красин. Однако ошибся, уловив неповторимый аромат рома. И едва подавил в себе желание спросить: «Где вы его достали, док?» Будто он жил в брежневские времена и устал от скудного ассортимента в винных магазинах: русская водка, армянский коньяк, якобы грузинское вино, но настоящий портвейн и сногсшибательная настойка «Листопад».

Ему вдруг захотелось взглянуть на пробку от бутылки. Он точно помнил, что пил ром в последний раз шесть лет назад, на пробке был изображен негр с копьем и в набедренной повязке.

Белесая, стерильная атмосфера кабинета, хозяин – ее живое воплощение порождали фантастические мысли в стиле Станислава Лема, который ставил в своих произведениях «острые проблемы моральной ответственности человека за последствия своих деяний». Впрочем, эти «научно-философские» настроения покинули Красина, едва он подумал о Хассиде таком, каков он есть: «Голимый кролик». Ему показалось, Хассид прочитал его мысли, и красные прожилки в его глазах набухли, превратились в пульсирующие вены и были готовы лопнуть.

– Отличный ром, – похвалил Сергей, пряча улыбку. – Кубинский?