Особняк со странностями (СИ)

Я отправилась в свободное падение.

Правда, длилось оно совершенно недолго. Но кровь в жилах успела застыть. А я, вероятнее всего, поседела. По крайней мере, чувствовала себя именно так. Напуганной до икоты. Растерянной. И обворованной. Причем нагло обворованной. Ибо этот краткий полет точно отобрал у меня несколько десятков лет жизни.

— Даже еду похитить нормально не можешь! — вызверилась я, как только пятно опять подхватило за ворот.

— Что?!

— Крепче держать силенок не хватает?! — откуда только смелость взялась? Наверняка, после пережитого ужаса в мозгах что-то заклинило. Что-то важное. Отвечающее за самосохранение.

— Ты меня-я ещ-ще и уч-чить бу-удеш-шь?

Говорил мне папа, что мыслить вслух — плохая привычка и до добра не доведет. Прав был.

— Ну, если ты сам не справляешься…

Судя по звукам, нечто неистово закашлялось, сильно тряхнуло меня, так что зубы клацнули и… отпустило. В свободное падение. Опять.

Выпучив глаза, я следила, как быстро приближалась земля.

Благо высоко на этот раз не было. Всего-то метра с три. Просто сознание сыграло злую шутку и падение растянулось во времени, показавшись мне адовой вечностью.

Довольно ощутимо приземлившись на пятки и упав на филейную (многострадальную в последние дни) часть, я вскочила и, как ошпаренная, припустила туда, куда глаза глядят. А глядели глаза эти, оказалось, в сторону окультуренных зарослей, что начинались сразу за великолепным садом.

Идеальное место для тихого перекуса!

Мной!

Но-о-о… менять направление и метаться было еще менее перспективным, чем со всей дури бежать на место предполагаемого зверства.

— Вс-се равно не убежиш-шь, — пыхтело над ухом нечто, не отставая и на метр.

Хорошо этой гадости насмехаться, темным облачком зависнув надо мной!

Чертыхаясь, я в который раз повыше задрала подол рубашки, что неумолимо сковывала движения, и приказала себе не останавливаться. Несмотря ни на что. Даже на резкую боль в правом боку. Или отдышку. Или разноцветных мушек перед глазами и головокружение.

Врал физрук, Никодим Прокофьевич, говоря, что во время бега обязательно откроется второе дыхание. Нагло врал!

— Надое-ело! — рявкнуло пятно мне на ухо. — Стой!

Воняющая дрянь попыталась вновь схватить меня за ворот, но я успела резко отмахнуться. Пальцы увязли в чем-то липком и позвоночник обдало леденящим холодом. От неожиданности я запнулась и плашмя полетела на землю. Пятно тоже резко остановилось, возрясь на меня вдруг появившимися зелеными глазками-пуговками. Чернильная клякса стала обретать очертания, словно проявлялась, становилась материальной. Чему несказанно… удивилась.

— Ис-стинная?! — хрипло прокаркало нечто и, жадно оскалившись, потянулось ко мне всем темным, как плотная ткань, телом. — Еще!

Каждое рваное касание отзывалось острой болью, точно по венам пускали жидкий азот, пытаясь заморозить внутренности.

— Еще! — ревела тварь.

— Катя-я! — прорвался знакомый крик в это безумие.

— Егор!

— Еще! Ма-ало! — ускорилось нечто, пытаясь оплести меня руками, прижать к себе поближе. — Ещ…

Тварь замерла, подавилась словом, из черноты появилась вполне нормальная рука, сжимающая зажигалку с крохотным оранжевым пламенем. Пятно булькнуло и… распалось едким дымом. Вместо него надо мной, обеспокоенно хмурясь, склонился… Егор.

ГЛАВА 6

— Ты в порядке?

В данную минуту я с трудом могла понять, что вообще значит так называемый «порядок», не то чтобы адекватно оценить собственное состояние.

— Катя?

Егор прерывисто и шумно дышал. И я не могла заставить себя сфокусироваться на чем-нибудь ином кроме этого рваного дыхания и неестественно побелевшего лица мужчины, что с искренним беспокойством вглядывался в меня.

Не дождавшись ответа, Егор заключив меня в такие крепкие и одновременно бережные объятья.

— Этого не должно было случиться, — выдохнул он, уткнувшись носом в ложбинку между моей шеей и плечом. — Прости.

Немного отстранившись, мужчина продолжил допытываться:

— Ты ранена? Что-то болит?

Судорожно прислушиваясь к себе, поняла, что единственное реально раненное место… нервная система. Моя гордость. Рационализм и скептицизм. Остальное не слишком и пострадало.

Кроме усталости на грани какого-то неправильного истощения, никакого особого дискомфорта не чувствовала. К тупой ноющей боли во всем теле и отдельно в попе я уже как-то и попривыкла.

— Что это было? — прохрипела я, все еще не совладав с дрожью страха.

Егор нахмурился:

— Я не могу сказать.

— Ты что издеваешься? — задохнулась я. — Что за пятно собиралось меня сожрать?

— Катя! — одернул он меня, внимательным, встревоженным взглядом обводя окрестности. Словно выискивал что, всматриваясь в окружающие заросли. — Поговорим позже. Не здесь.

— Ага! Как же! — не поддалась наглой уловке. — Лучше сразу скажи, что никогда и прикажи послушно заткнуться!

— Катя!

— Я сейчас же уезжаю домой! Хватит с меня…

Я поспешила уйти подальше. Правда, не слишком ориентировалась, в какой стороне особняк, но признавать поражение и просить помощи у Егора не собиралась.

— Стоять! — рявкнул он.