Особняк на Трэдд-стрит

– Хм, не совсем. Видите ли, мистер Вандерхорст учредил целевой фонд, чтобы деньги были потрачены исключительно на восстановление дома. Разумеется, пока вы живете в доме, вы можете снимать со счета некую сумму на бытовые расходы. Конкретная сумма будет выделена вам на усмотрение управляющего фондом. Доверительный счет будет существовать до конца ваших дней.

Я энергично заморгала, пытаясь собраться с мыслями.

– А если продать его таким, как он есть? Из-за его состояния он пойдет гораздо дешевле рыночной цены, но найдется немало сумасшедших, которые тут же ухватятся за возможность его приобрести.

– Вообще-то, можно, – сказал мистер Дрейтон. – Правда, в завещании оговорено, что до того, как вам будет разрешено выставить его на продажу, вы должны прожить в доме как минимум год. То же самое касается и всей мебели.

Я вздохнула и откинулась на спинку стула.

– Итак, вы хотите сказать, что я влипла. – Я посмотрела на конверт и задумалась. – Могу я просто отказаться и уйти?

– Это ваше право. – Мистер Дрейтон подался вперед и постучал пальцами по конверту в моей руке. – Но прежде чем принимать какие-либо решения, прочтите это. Я не думаю, что мистер Вандерхорст поступил легкомысленно. Этот дом был чем-то вроде ребенка, которого у него никогда не было, и он оставил его на ваше попечение.

Я крепко сжала конверт, вспомнив, как мистер Вандерхорст стоял перед ростомером на стене гостиной. МЛМ. Мой любимый мальчик. Снова встав с места, я схватила сумочку и зашагала к двери.

– Мне нужно побыть одной. Я сообщу о своем решении во вторник.

– Можете не торопиться, Мелани.

– Нет. Не хочу, чтобы это висело над моей головой дольше, чем нужно. Я сообщу вам самое позднее во вторник.

Я не стала ждать их ответа. Я уже выскочила из зала и побежала по улице, прежде чем поняла, куда несут меня ноги.

Свернув за угол и вылетев на Трэдд-стрит, я вновь услышала скрип качелей. Надвигающая гроза сметала пыль с тротуара. Пылинки вихрем крутились вокруг моих ног, и я, несмотря на жару, дрожала. Посмотрев вниз, я увидела на тротуаре перед калиткой дома номер 55 по Трэдд-стрит выщербленную сине-белую плитку.

Открыв калитку, я подняла глаза на темное, грозовое небо, быстро пересекла веранду и подошла к облезлому белому креслу-качалке, которое заметила еще при первом посещении дома. Я никогда не была любительницей посиделок на крыльце и даже могла бы придумать с десяток уничижительных кличек, коими удостоила бы таких любителей, но внезапно ощутила необходимость сесть на веранде и прочесть письмо с того света.