Особист

Вот мне очень, конечно, интересно, каким человеком был настоящий Максим Сергеевич? Баба его два года вокруг пальца водила, расставляла сети, чтоб охомутать столичного дурачка. Особисты завода, который, я так понимаю, Максим Сергеевич не единожды посещал, тоже не сильно умным его считают. Калинин боится, но боится последствий от случившегося. Он сказал, мол предшественник рассказывал ему о Максиме Сергеевиче. Ну, явно ничего страшного в этом рассказе не было. Потому что начальник первого отдела тоже до конца не напрягает ягодицы в моем присутствии. Имеется только паника из-за того, во что выльется ситуация. Если в общем оценить со стороны, то для Калинина Максим Сергеевич — классический вариант ревизора из Москвы. Типа, приехал, посмотрел, носом поводил, схавал информацию, которую дали, и уехал восвояси. А мой предшественник, на минуточку, офицер, мандец какого, особого отдела, который контролирует другие особые отделы. Вот так я понял. Попал на это место чисто по блату? Может, конечно, и такое быть. Хотя, маловероятно. В общем, надо разбираться.

Мы вышли из кабинета и направились к лестнице, ведущей вниз. Можно было бы, кстати, спуститься на лифте. Он тоже имелся. Но я хотел еще раз заскочить в отдел главного технолога. Была кое-какая мыслишка. А находился он, отдел, в другом конце длинного коридора, как раз в той стороне, где лестница.

— Секунду, Владимир Александрович. Дам некоторым сотрудникам некоторые указания.

Судя по взгляду Калинина, ему очень было интересно, кому и что я собрался давать, но спросить он, естественно, не рискнул.

Я приоткрыл дверь и нашел взглядом Ведерникова. Рабочее место парня располагалось неподалеку от входа.

— Игорь Леонидович…

Ведерников оторвал взгляд от разложенных перед ним листов миллиметровки. Понял, кто его зовет, проникся и одним прыжком оказался рядом. Реально прыжком. Я такого рвения вообще никогда ни от кого не видел.

— Здравствуйте, Максим Сергеевич. Готов служить.

— Мммм… Ну, да. Прислуживаться тошно…

— Не понял? — Ведерников смотрел заискивающе, даже с подобострастием.

— Не парьтесь… То есть не беспокойтесь, Игорь Леонидович. Это — классика. Вы ее знать не обязаны. Для Вас задание. Ровно через два часа, — Я посмотрел на часы, которые украшали мое запястье, — Да, через пару часов… Но не ранее. Скажите Комаровой, что ее вызвали в кабинет к Мальцеву.

— Будет сделано, Максим Сергеевич.

Если бы у Ведерникова имелись каблуки на ботинках и шпоры, как у гусар, мне кажется, он непременно бы ими прищелкнул, выражая свою готовность к сотрудничеству. Так парня растаращивало от желания выслужиться.

— Вот и чу́дно. — Пробормотал я себе под нос.

Сдал назад, прикрыл дверь и пошел догонять Калинина.

Глава 11 В которой я вижу розы. Снова

С территории завода мы выехали на машине через контрольно-пропускной пункт. То есть, в случае чего, вывезти отсюда что-то тоже сложно. Впрочем, как и завести. Тем более, если на проходной стояли суровые тетки, то здесь имелась военизированная охрана. Люди в форме и, так думаю, с оружием. Хотя, утверждать не берусь. Лишь мое подозрение. Однако, машину они не проверяли. Только посмотрели пропуск Калинина. Не то, чтоб факт охраны на выезде как-то менял нашу ситуацию с Масловым, потому что ни с какого боку к его исчезновению КПП не прелепишь, но информацию для себя все равно отметил. Мало ли. Вдруг пригодится.

Машина была той же, на которой Калинин забирал меня из гостиницы вчера. Тачка, видимо, служебная. «Волга». Затрудняюсь ответить, какая именно, потому что раритетом никогда не интересовался. Но совсем не та, которую я мог видеть в обычной жизни. У этой имелись круглые смешные фары, а решетка радиатора напоминала акулью пасть. Скорость, конечно, была тоже фееричная. Мне кажется, если бы я вышел и побежал рядом, у меня бы это получилось успешнее.

Но, как говорится, спасибо и на том. Потому что дом инженера Маслова оказался не так уж близко. Район, как пояснил Владимир Александрович, заметив мой заинтересованный взгляд, заселяли в первую очередь работники завода, и он был достаточно большой. Вдоль дороги, которая шла рядом с тянувшимся в неизвестность забором, украшенным колючей проволокой, стояли старые двухэтажные дома, отвратительно желтого цвета. Возле одного из таких строений мы остановились, минут через пятнадцать.

Как всегда бывает в подобных тихих районах, он больше отдавал сельским колоритом, чем напоминал городской образ жизни. Во дворе тянулись веревки для сушки белья, стройными рядами шли сараи, в которых добропорядочные граждане хрнили свои заготовки или что там еще они хранят. Народу на улице не было от слова «совсем». Тишина, покой и птички чирикают. Лепота, одним словом.