Особенная или попаданка против! (СИ)

— Все в сторону! — услышала новый мягкий, но уверенный женский голос.

В груди стало вдруг тепло.

Она положила на неё свои ладони: пришла в голову откуда-то мысль. И я точно знала, что мысль верная. Хотя я всё ещё пребывала во тьме.

— Сейчас, сейчас, моя хорошая. Ты не умрёшь.

Тепло усилилось, убрав притупленность. Сначала было приятно, но уже каких-то несколько секунд спустя её ладони не согревали меня, а обжигали. Я хотела вырваться, кричать, но вдруг осознала, что не могу пошевелиться или издать хоть какой-то звук. А самое жуткое, что и вдохнуть тоже.

Я всё это время не дышала!

К боли подтянулась паника. Не знала, как мне быть, но мой организм решил всё за меня. В груди начала подниматься тошнотворная волна. Кто-то крайне внимательный перевернул меня на бок, и меня тут же вывернуло наизнанку.

Ощущения были такие, словно я выплюнула лёгкие, но это не помешало мне сделать вдох. Громкий, жадный. Потом ещё и ещё. Я поняла, что это была не рвота, а вода. Грудь больше так не жгло, хотя дышать было ещё больно, но уже терпимо.

— Да, вот так. Дыши, Ирэн! Дыши!

Ирэн!?

"Какая к черту Ирэн!?": хотелось завопить мне, но получился лишь гаркающий, неразборчивый звук. Сделав пару попыток, бросила это дело. Но неправильное обращение, незнакомые голоса меня очень беспокоили.

Я решила осмотреться и попыталась открыть глаза. Ура! Получилось. Правда, в них стеной стояли слёзы, и что-либо разглядеть было сложно. Попытки дотянуться до глаз руками так же не увенчались успехом. Жуткая слабость во всем теле не давала пошевелиться. Я стала часто моргать, надеясь сбросить этот поток слёз со своих ресниц.

Картинка всё равно была размытой. Лишь иногда получалось что-то разглядеть. Всего на краткий миг. Но даже этого мне было достаточно, чтобы напрячься. Я никого и ничего не узнавала.

— Её срочно нужно отнести в целительскую, — всё тем же уверенным и располагающим к себе голосом давала команды женщина. — Поднимайте её осторожно. Она ещё очень слаба.

Я ожидала увидеть приближающихся ко мне мужчин, почувствовать их руки на своём теле. Но ни того, ни другого не случилось. Слышала только охи и ахи зевак. Но они звучали фоном. Единственные слова, которые я смогла чётко расслышать и которые меня зацепили, были: "Я видела, как она прыгнула в воду. Она сама!"

Конечно, сама. Уже много лет я пользовалась поручнями. Чему она удивляется?

Расплывчатые силуэты так и остались стоять в отдалении.

Они не хотели помогать мне?

Крутя по сторонам головой, я не сразу заметила, что больше не чувствую пальцами траву, а шум толпы стих. Медленно опустила глаза вниз и ахнула. Мало того, что я висела в воздухе, так ещё и медленно плыла над землёй.

От осознания происходящего я попыталась крутиться, размахивать руками. Одним словом, пыталась барахтаться. Но шевелилась я ещё плохо. Организм был слишком истощен.

— Успокойся, Ирэн. Тебе нельзя волноваться. Слишком высокий пульс. Твоё сердце не выдержит такой нагрузки. Дай нам позаботиться о тебе, — затараторила та женщина.

Не знаю почему, но я поверила ей и присмирела. Хотя, откуда ей было знать, какой у меня сейчас пульс, было непонятно, но с учётом сложившихся обстоятельств я уже не удивлялась. Принимала, как данность. По крайней мере, пока.

Мой полёт длился недолго. Уже через несколько минут меня положили на койку.

— Всё. Дальше я сама. Оставьте нас.

Я потянулась к лицу, чтобы протереть глаза. Наконец смогла разглядеть и место, куда меня принесли, и женщину, что руководила процессом.

Помещение я осмотрела бегло. Светлое, с узкими вытянутыми окнами, просторное. Несколько коек стояли пустыми. Я была единственной больной.

Взгляд опустился на тело, запуская по нему очередные мурашки. Я действительно была одета в летнее платье какого-то мышиного цвета в белый горошек.

Так. Спокойно. Дыши глубже. Я во всём разберусь.

Чтобы отвлечь себя, перевела взгляд на женщину. Она не была старой, но и меньше пятидесяти пяти я бы ей не дала. У неё были мягкие черты лица, светло-голубые глаза, а тёмные волосы с лёгкой проседью собраны в аккуратный пучок, повязанный лентой нежно-голубого цвета. Такого же цвета было и её одеяние.

Почему называю его так? Потому что не понимаю, что именно на ней было надето. Мантия? Туника? Халат? Что-то в этом духе. Я решила остановить свой выбор на мантии. Звучит приятнее всего.

Одежда была однотонного цвета, без рисунка. Только один символ красовался на уровне её груди (грудь, кстати, у женщины была пышной) — три круга, вышитые серебряной нитью и расположенных в виде пирамиды.

Целительница (назвать её врачом не поворачивался язык) вновь положила ладонь мне на грудь и замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Мне снова стало тепло от её прикосновения. Но в этот раз оно было приятным. Даже притупило боль в груди, и дышать стало гораздо легче.

— Тебе повезло, Ирэн. Тебя вовремя вытащили, — со вздохом облегчения заговорила она, убирая руку с груди. — Сейчас я тебя раздену, просушу и дам отвар. Он погрузит тебя в лечебный сон. Хорошо?

Я просто кивнула. Проверить голос решила потом, когда останусь одна.