Особая работа

Если боги спускаются с небес, значит, это кому-нибудь нужно. Ведь правда? Из-за спины директора вышла Любомила Голицына, собственной персоной. Чем хотите могу поклясться! Я ведь столько разглядывал её фотографию. Показалось даже, что сердце остановилось. Чуть было пульс не стал у себя искать. Господи, вживую она… На некоторое время ушёл в прострацию, и только блеск её серёжек вырвал из сладостного плена. Одета она была в светлый, чуть приталенный, длинный, почти до щиколотки сарафан. Даже непроизвольно сглотнул и чуть не подавился. Во рту-то пересохло. Только это и позволило вернуться на землю.

Сразу стало заметно отсутствие на нём швов. А это значит… Значит это… В артефакте она! И не факт, что удастся его пробить даже из крупнокалиберного пулемёта! Лучшие ткани, дорогие модельеры… Нет, первый круг до такой дешёвки не опустится. Всё исключительно в единственном экземпляре и только семейные портные-парамеханики. Да и паратехники успевают поучаствовать в создании одеяния. Смотря на это, чувствуешь себя прямо-таки сиротой казанской. Туфли на высоком, хм… скорее среднем каблуке, телесного цвета, почти сливающиеся с её загаром, уже не удивили. Только когда она двинулась в мою сторону, стало заметно, что это шпильки. Или нет. В общем, они не были привычно тонкими, а оказались скорее некими доведёнными до изящества и не несущими даже намёка на тяжеловесность каблучками.

В установившейся тишине слышен был даже шум ветра за открытым окном, не то что мерный звук её шагов. Но была в них какая-то неуверенность. Откуда бы? Остановилась она непосредственно передо мной. Даже прикоснуться можно, руку только протяни. Едва уловимое движение воздуха от колыхнувшегося сарафана донеслось до меня, а ощущение было, будто в ударную волну от ядерного взрыва попал. Ей-богу непонятно, как на ногах удержался!

– Да, я пришла к вам, Трифон Агафонович.

Чё?! По имени-отчеству? Это точно ко мне обращаются?!

– Любомила Голицына, к вашим услугам, – представилась она, используя совершенно для меня неожиданный оборот.

А где отчество-то? Ау? Я что, сознание потерял и сейчас брежу? Ведь не может такого быть! Она меня выше себя поставила?! А потом… Она опустилась передо мной на колени. Чувствую, либо лыжи не едут, либо… Ничего не понимаю!!! Да и не думал я в тот момент о высоких материях. Сарафан, её грудь ниже моего уровня глаз… Совместили. В мыслях было только – спасибо, господи, ты услышал мои молитвы!

– Передайте ему… Это не мы, но урон возместим полностью. Виновные понесут наказание.

– Что? – спросил, не поняв смысла сказанного.

О ком и о чем она? Только ответа на мои вопросы никто давать и не собирался. Голицына, опустив голову, плакала, потихоньку всхлипывая. Инстинктивно потянулся к ней, но остановился, не решившись довершить начатое. И так несколько раз. Наверное, со стороны было смешно смотреть. Однако собрать волю в кулак всё-таки смог и, обхватив её голову руками, прижал к своей груди. В ней, что ли, что-то надломилось? Но она, уже не таясь, неожиданно разревелась, обхватив меня руками и прижавшись всем телом. Мир, похоже, сошёл с ума.

– Спасибо, – сказала она, немного успокоившись и отстранившись.

Затем встала и вытерла глаза платочком, похоже, материализовавшимся прямо из воздуха. Спрятать его, по моему сугубо личному мнению, было негде. Как ни в чем не бывало, развернулась и гордой походкой прошествовала мимо бледного, как стенка, директора на выход.

– Господи, в чём я провинился?! – воскликнул неожиданно высоким, почти женским голосом руководитель нашей школы.

Затем он убежал с лёгкими завываниями.

– Ну, ты… и бабник! – выдала повернувшаяся ко мне Фрося.

А затем хрясь! По одной щеке, по второй, а потом развернулась и бежать на выход. Да что не так-то?!

– За что?! – с этими словами бросился за ней вдогонку.

Учительская тысяча триста восемьдесят седьмойспециальной математической школы. Время большой перемены

– Девочки, у нас водка есть?!

– Господин директор, у вас же язва!

– Да как-то теперь пофиг! Вы уж извините за мой французский, дорогая моя Дашенька. После того, что сегодня увидел…

– А вот дальше продолжать не стоит, – сказал вошедший в кабинет мужчина атлетического телосложения.

Женское большинство сразу обратило на него внимание.

– И спиртное тоже не стоит. Плохо оно сочетается с таблеточкой, – продолжил он же голосом, полным доброты и сочувствия.

– Что? – растерянно спросил директор.

– А вы что же думали, изверги мы? Нет, дорогой ты наш человечище. Медицина теперь на страже спокойствия всего государства и его устоев. Берите, не стесняйтесь. Побольше только запейте. Через несколько часов вы всё забудете, а я пока с вами побуду, чтобы ненароком чего лишнего не сболтнули. Хорошо?

Тысяча триста восемьдесят седьмая специальная математическая школа. Фойе перед входом

– Попалась! Фрося, ну куда же ты от меня побежала?

– Никуда, просто решила прогуляться. И вообще, отпусти.