Основы этнополитики

Препятствием, затруднявшим решение проблемы, были, во-первых, недостаточные познания палеоантропологов, а во-вторых, попытка определиться с наличествующими именно на текущий момент расами (не учитывая многих тысяч лет метисации и взаимного влияния рас), вместо того, чтобы сосредоточиться на проблеме исходных рас (проторас), лежащих в основе больших рас, имеющих не только расовое ядро, но и расовую периферию в виде смешанных в расовом отношении этносов. Очень верно заметил в этой связи светило отечественной антропологии В.П. Алексеев в книге «Историческая антропология и этногенез» (М., 1989): «Число народов колеблется, по разным подсчетам, вокруг тысячи, число расовых типов в разных классификациях не превышает нескольких десятков. Из этого простого сопоставления видно, что расы в подавляющем большинстве случаев соответствуют более высокому уровню объединения антропологических объектов, чем этнические группы».

Учтя все плюсы и минусы вышеприведенных дефиниций, я решаюсь дать свою, интегральную формулировку:

Раса — максимальная биологическая общность людей, развившаяся естественным образом из одного корня в относительной изоляции, связанная общим происхождением и характеризующаяся собственным, отличным от других рас, набором расодиагностических маркеров, то есть физических признаков, передающихся по наследству, генетически.

Что нового в этом определении?

Необходимо и важно, прежде всего, подчеркнуть максимальность расы, чтобы исключить применение данного термина к какому-нибудь малочисленному, но биологически своеобразному народу-изоляту и т. п. А также вообще дифференцировать расу и, допустим, суперэтнос, народ, племя; одним словом — этнос, о котором у нас речь впереди. Это с одной стороны.

А с другой — важно развенчать представление о некоем «человечестве» как, якобы, максимальной общности людей. Такая фантомная общность на деле, как мы убедимся позже, не существует в природе вовсе. Человек «вообще», вне расового измерения, существует только как абстракция.

На пьедестал, освобожденный от «человечества», по праву встает раса.

Кроме того, в данной формулировке отразилось убеждение в правоте полицентристов и полигенистов, о чем мы также поговорим ниже.

Наконец, убежденность в том, что расовые признаки неадаптивны, то есть не зависят от климата и географии, тоже выражены в приведенной дефиниции.

Она совершенна со всех точек зрения.

* * *

Ответив на простой, но самый важный вопрос о сущности расы, ответим теперь на не менее интересный: сколько же было на Земле изначальных рас, от которых произошли все последующие народы и племена?

Прежде всего, постулируем: время и обстоятельства возникновения рас доподлинно неизвестны. Разброс гипотез таков, что не позволяет ответить на эти вопросы однозначно, хотя, скорее всего, расы с самого начала формировались сепаратно и по-разному, и сразу же отличались друг от друга.

Немного забегая вперед, скажем: место возникновения рас — также неизвестно. С того времени, как появились первые люди, географическая карта мира менялась самым радикальным образом — и притом неоднократно, обретая раз за разом иные полюса и экваторы.

Никто сегодня также не знает ответа на вопрос, каковыми по численности были изначальные расы при своем зарождении. Понятно, что это не могла быть одна-единственная прародительская пара-семья, иначе кровнородственные браки неизбежно привели бы такую «расу» к вырождению. Между тем, как мы знаем, табу на близкородственные браки (инцест) существуют даже у стайных животных — собак, обезьян. Тем более оно было у начальных человеческих общин[27]. Интересно и весьма показательно, что единственный этнос (полностью истребленный к 1877 году), чей образ жизни сравним с образом жизни человека палеолита, — тасманийцы — знали и блюли табу на браки в пределах рода: между детьми и родителями, а также между внуками и бабками-дедами. Это служит подтверждением нашей гипотезы.

Но понятно также, что изначальная раса не могла быть и слишком велика, иначе она, чтобы выжить, должна была сразу разбежаться во все стороны в поисках пропитания и таким образом просто не успела бы консолидироваться, сложиться в расу с устойчивыми биологическими наследственными признаками. Попала бы под действие закона о расхождении признаков в видообразовании. И количество изначальных рас в этом случае стало бы неопределенно велико. Между тем, верно заметил еще в начале ХХ века русский ученый В.Л. Комаров: «Для возникновения новой расы необходимо, чтобы характерные ее свойства появились сразу у всех ее неделимых, населяющих данную территорию»[28].