Основной инстинкт

Это напоминание всколыхнуло новую волну ненависти к тому, кто стал причиной всех несчастий.

— Наслаждаетесь страданиями людей? Вам нравится причинять им боль, — вновь встретилась с холодным взглядом и сделала шаг назад, стремясь покинуть кабинет.

— Вы не выслушали предложение, — заметил Радов, заметив мое движение.

— Я в нем не нуждаюсь, — кинула ему, вновь развернувшись к двери.

— Я предлагаю вернуть «Экро», все предприятия и активы, — вкрадчиво произнес мужчина и слегка нагнулся ко мне, при этом пристально глядя в глаза.

— Вернуть? — недоверчиво переспросила, не сводя завороженного взгляда с красивого лица с аристократичными чертами.

На его губах играла едва заметная приветливая улыбка, серо-зеленые глаза смотрели зазывно, а от всей мужской фигуры веяло силой, уверенностью и опасностью. Хотелось принять вызов, брошенный мне, как женщине. Он словно сделал половину пути навстречу и ожидал, что подамся вперед, преодолевая оставшееся расстояние, и прикоснусь губами к его чуть приоткрытым губам, ожидающим поцелуя. Мужское обаяние влекло к себе, заставляло почувствовать призыв и влечение к нему. И я не могла не отозваться. Все во мне потянулось в страстном томлении испытать почти животное желание. Невольно качнулась вперед, буквально на какие-то несколько миллиметров, но он заметил, и в глазах вспыхнуло торжество, мгновенно отрезвившее.

Черт, вот гад! Знает, какое влияние оказывает на женщин и сейчас бессовестно им воспользовался, торжествуя в очередной раз победу. Сколько затуманенных взглядов, обращенных на Радова, видела в интернете? Даже признанные красавицы, уверенные в себе бизнесвумен сходили с ума, едва попадали под очарование этого гада. И сейчас он торжествовал победу над студенткой, москвичкой, самой обычной внешности.

— Вы говорили об «Экро», — мгновенно нахмурилась я, мысленно надавав себе пощечин.

— Совершенно верно, — чуть качнулся вперед Радов, подтверждая свои слова.

— В чем заключается ваше предложение? — мысленно старалась прикинуть варианты.

Даже представить не могла, что можно ему предложить, дабы эту акулу бизнеса могло заинтересовать предложение. По словам отца продано абсолютно все. Не сережки же с крошками бриллианта, в самом деле?

— Я предлагаю «Экро» в обмен… — многозначительно замолчал Радов.

— В обмен на что? — подозрительно уставилась на него.

— На договор, — спокойно ответил он и выпрямился.

Только сейчас поняла, насколько не хватало воздуха, когда он вот так стоял рядом, слегка наклонившись. Я не согнулась и не стушевалась от его близкого соседства, но и не заметить, как он подавлял, не могла.

Радов развернулся и направился к столу. С подозрением следила за его уверенными движениями, ожидая новой неприятности.

— Маргарита Ильинична, вы сейчас здесь потрясали громкими словами о совести, раскаянии и напоминали о семьях сотрудников, проработавших с вашим отцом, — в голосе отчетливо свозило самодовольство, — Так вот предлагаю исправить ситуацию и переложить на ваши, как я уверен, благородные плечи решение всех проблем.

Вступление уже не понравилось. Если он хотел кинуть мне в лицо обвинения, выдвинутые против него, то он ошибся адресом. Я-то точно в развале «Экро» и разорении отца не принимала участия, в отличие от него.

— Что за договор? — спросила, наблюдая как он берет со стола лист бумаги и разворачивается вновь ко мне.

— Ознакомьтесь, — спокойно предложил Радов и протянул лист с отпечатанным текстом.

«Я, Рейнальд Т. Радов, передаю компанию «Экро» со всеми активами и пассивами Орлову Ильичу Дмитриевичу в собственность и подтверждаю, что не имею никаких претензий, при условии выполнения своей части договора Маргаритой Ильиничной Орловой.

Я, Маргарита Ильинична Орлова, обязуюсь месяц жить с Рейландом Т. Радовым, исполняя обязанности любовницы по первому требованию.»

В глазах от такой наглости все поплыло, и красный туман застил глаза. Подняла на него тяжелый взгляд.

— Это что? — придушенным от бешенства голосом спросила гада.

— Договор, — спокойно ответил он мне, — Выполнив эти условия, вы вернете компанию отцу, а сотрудники не потеряют работу. Или ваши высокие слова о совести и порядочности лишь сотрясание воздуха? Теперь выбор за вами.

— Подонок! — выдохнула я, и хлесткий звук пощечины раздался в кабинете.

Ладонь горела после удара, а мне хотелось выцарапать ему глаза. Смяла бумагу с предложенным мерзким договором и кинула ему в лицо.

— Я так и думал, — раздался довольный голос в спину, — Легко обвинять человека в непорядочности, если сам не собираешься брать ответственность за других. Идите, и пусть вас совесть не мучает, если она у вас, разумеется, есть.

Со всей силой сжала ручку двери, дернула ее на себя и выскочила в коридор.

— Ублюдок! Тварь! — не сдерживаясь, высказала вслух свое отношение к Радову, выбегая в приемную, где встретилась с перепуганным взглядом Ниночки, — Чтоб ты сдох, гад!

ГЛАВА 5

Стрельников

— Рей, кажется, ты сильное произвел впечатление на Маргариту Орлову, — спокойно произнес Стрельников, входя в кабинет к начальству.