Основной инстинкт

Одна из них открылась и оттуда вышла роскошная брюнетка, одетая в платье из последней коллекции Gucci. Красное с нежно-розовым бантом из шелкового шарфа. Оно облегало фигуру, подчеркивая полную грудь, тонкую талию и идеальной округлости бедра. Через руку перекинут тонкий плащ, а в руке сумочка из той же коллекции, идеально подходящей по тону к платью.

— О, Рей, привет! Рада видеть! — она потянулась к нему за поцелуем в щеку.

— Привет, Виктория, — тон холодно-вежливый, не более того.

Девушка вела себя так, словно не замечала моего присутствия, хотя я перехватила быстрый, оценивающий взгляд.

— Давно не встречались. Я собираюсь в субботу к Лежневым, составишь мне компанию? — она флиртовала и даже не старалась этого скрывать.

— Нет, Виктория. В ближайший месяц я буду очень занят, — он едва заметно улыбнулся и развернулся в мою сторону, — Позволь представить — Маргарита Орлова. Виктория Шеина — моя соседка.

— Виктория, — ей пришлось протянуть руку для пожатия, Радов ей не оставил выбора, представляя меня.

— Мой отец ведет с Рейнальдом бизнес, — едва коснулась холеной женской руки в пожатии.

Она понимающе кивнула, удовлетворившись ответом, но стало заметно, как она попыталась вновь переключить все внимание на себя. Наблюдая за ее маневрами, даже посочувствовала Радову. Представляю, каким лакомым кусочком он выглядел для охотниц за богатыми мужьями. «А Никиты у меня уже нет» — печально вздохнула в очередной раз.

Они еще обменялись несколькими фразами, и мужчина распахнул передо мной дверь. Соседка сделала попытку войти вместе с нами, напрашиваясь на визит, но Радов спокойно пресек поползновения в свой адрес. Дверь захлопнулась, оставляя один на один с ним, возвращая беспокойство, едва утратившее силу во время разговора с брюнеткой.

— Рита, хотите выпить? — скинув обувь, Радов босиком прошел внутрь квартиры.

— Не знаю, — ответила ему, оглядываясь и разуваясь.

Как же мне было страшно. Наверное, я боялась увидеть здесь что-то, что позволит раскрыть тайну хозяина квартиры. Мне хотелось сбежать отсюда. Казалось, сам воздух пропитан опасностью. В загородном доме этого не ощущалось, а здесь каждый предмет обстановки заставлял ощущать беспокойство.

— Тогда бренди, — решил за нас обоих мужчина.

Прошла на голос и оказалась в небольшой по сравнению с загородным домом гостиной. Строгий интерьер говорил о том, что хозяин мужчина. Минимальное количество мебели — диван и одно кресло. Огромный телевизор занимал, наверное, полстены и под ним на полке выстроился ряд бутылок.

Взяла протянутый бокал с коричневой жидкостью и выпила в несколько глотков.

— Простите за сцену в машине, — развернулась к окну, стараясь не смотреть в потемневшие серо-зеленые глаза, внимательно наблюдавшие за мной.

— Вы нервничаете. Я только не понимаю, почему? — он говорил мягко, бархатисто перекатывая слова, — Мы обо всем договорились, вы прекрасно знаете, что вас ожидает.

— Знаю, — мрачно отозвалась и, шумно выдохнув, развернулась и направилась к нему.

Радов продолжал стоять у полочки с бутылками. Определила ту, из которой было предложено выпить, и плеснула себе еще порцию.

— Тогда, в чем дело? — он спросил еще более тихим голосом, словно боялся вспугнуть.

— Все в том же самом, — буркнула в ответ и сделала глоток обжигающего алкоголя, не разбавленного водой.

— Вы решили напиться в надежде, что меня это оставит? — он жестко перехватил мою руку, протянувшуюся к бутылке за очередной порцией.

— А есть шанс? — вскинула на него глаза.

— Ни малейшего, — жестко ответил он.

— Тогда лучше напьюсь, чтобы ничего не помнить, — вырвала у него руку.

— Я вам настолько неприятен? — легкое удивление прозвучало в голосе, а глаза поменяли свой цвет на бушующую зелень.

— Неприятен? Скорее отвратителен, — алкоголь дал не только расслабленность, но и добавил откровенности, — Я презираю вас за то, что вынудили стать любовницей, довели отца до больницы и при этом считаете себя в праве указывать как к вам относиться.

— Рита, вы еще не моя любовница, — из всех слов он обратил внимание только на эти, — И я бы хотел узнать причины, мешающие выполнению договоренности.

— Господи боже! Какой же ты мерзавец, — прошептала потрясенно, глядя в горящие звериной зеленью глаза, внезапно переходя на «ты».

— И это не ответ на мой вопрос, — проигнорировав оскорбления, произнес этот невозможный человек.

— Разве того, что я сказала не достаточно? — снова потянулась к бутылке и плеснула в свой стакан бренди.

— Видимо, нет, — он проследил за моим движением.

— Ты тоже не сказал, почему выбрал меня, — отсалютовала стаканом с коричневой жидкостью.

— Потому что только ты можешь удовлетворить мои сексуальные аппетиты, — он взирал на меня, как на ершистого котенка.

Спокойный хищник наблюдал за потугами явно более слабого существа отвоевать независимость. И вся эта агрессия направлена только к одной цели — избежать любого контакта. Я оскорбляла его, вызывающе разговаривала, призналась в том, что он не привлекает меня в качестве мужчины, а он терпеливо все сносил и ждал с легким удивлением во взгляде.