Основной аргумент контрразведки

Эта информация в определенной степени спровоцировала энергетический кризис и повышение цен на бензин в Западной Европе и США в 1973–1974 годах.

«Оракулу» удалось проникнуть в «герметичный» мир высшей советской партийной номенклатуры. Как почетного гостя его привечали в хлебосольных домах членов Политбюро. Он участвовал в застольях, где присутствовали не только партийные бонзы со Старой площади и члены союзных министерств, но даже генералы из центрального аппарата Лубянки. Из отдельных неосторожных высказываний сановных гостей американец, прекрасно владевший русским языком, мог сделать далеко идущие выводы. И он их делал!

Обо всём услышанном «Оракул» незамедлительно и весьма досконально информировал шефа Лэнгли. Он представил Хелмсу подробную информацию о нарастающих разногласиях между СССР и КНР. В США мгновенно отреагировали на поступившую от агента информацию: президент Никсон и его помощник по национальной безопасности Киссинджер тотчас вылетели в Пекин для переговоров с руководством Китая.

Деятельность Хаммера на ниве шпионажа в пользу США щедро вознаграждалась. Зная пристрастие «Оракула» к драгоценностям и, особенно, к старинным картинам, ЦРУ не скупилось на их приобретение. «Малая Грановитая Палата» Хаммера регулярно пополнялась всё новыми шедеврами.

…Справедливости ради следует отметить, что только Андропов, будучи председателем КГБ, неоднократно на заседаниях Политбюро поднимал вопрос о том, чтобы ограничить доступ американскому олигарху Арманду Хаммеру в Совет Министров и в Госплан СССР.

Увы, понимание и поддержку Юрий Владимирович получил только в лице Косыгина — остальные кремлевские небожители встретили предложение Андропова в штыки.

Однако он не сдался — по его инициативе в среде высших офицеров КГБ был распространен пресс-бюллетень о шпионской деятельности Хаммера. Целое евангелие! Это отчасти принесло свои плоды.

Начальники служб и управлений КГБ СССР довели до сведения своих агентов из числа ответственных работников Совета Министров, Госплана и МИД информацию о проделках американского шпиона-миллиардера.

Вслед за этим Хаммер вынужден был поумерить свою прыть. Ему уже не удавалось, как это было при Сталине и Хрущёве, открывать левой ногой двери любых кабинетов.

Трудности возникли у него и в добывании наших стратегических секретов в частных беседах с не в меру болтливыми чинушами из Совмина и Госплана, как это было при Хрущёве. Предотвратить полностью утечку к противнику сверхсекретной информации не удалось, и всё-таки преграды на пути Хаммера были возведены. Правда, при Горбачёве всё вернулось на круги своя.

И на старуху бывает проруха

Среди самых примечательных парадоксов биографии Хаммера — привлечение его к уголовной ответственности по делу, связанному с процессом века «Уотергейтом». Он был обвинен в незаконном переводе нескольких миллионов долларов на счет Республиканской партии, надеясь на выгоды, которые в будущем могли последовать для него как бескорыстного жертвователя.

«Оракул» бросился за помощью к своему оператору-крышевателю, но тот лишь развел руками: судебная власть в США недосягаема даже для президента, не говоря уж о ЦРУ. Тогда Хаммер решил бороться в одиночку.

Поначалу он начисто отрицал сам факт перевода денег в кассу республиканцев. Прием не сработал, а суд навесил ему новое обвинение: преднамеренный обман правосудия. Адвокат настоятельно рекомендовал Хаммеру признать за собой первую вину — незаконную передачу денег в фонд Республиканской партии, чтобы снять второе обвинение — лжесвидетельство суду, которое по американскому законодательству является еще более серьезным обвинением, чем первое.

Когда судья Лоренс Лидик огласил главные пункты обвинения, Хаммер прошептал: «Виновен».

После этого признания суд счел возможным снять другие пункты обвинения — преднамеренное лжесвидетельство и неуважение к суду.

Приговор гласил: 3 тысячи долларов штрафа и один год условного осуждения.

И хотя приговор был, по существу, символическим, но он лишал Хаммера возможности реализовать мечту всей его жизни — стать Нобелевским лауреатом, так как по этическому регламенту Нобелевского комитета лица, осужденные по уголовным статьям, кроме правозащитников и диссидентов, к конкурсу не допускались.

Бар-Мицва перед «Возвращением в храм всевышнего»

12 октября 1990 года, когда Арманд Хаммер вступил в десятый десяток лет своей жизни, рентген показал, что он поражен неизлечимым видом рака.

Медик по образованию, он вполне отдавал себе отчет о роковом характере обрушившейся на него хвори. Тем не менее он уповал на чудодейственное снадобье, которое ему доставляли из джунглей Мексики. В какие-то моменты казалось, что снадобье проявляет свою волшебную силу — болезнь отступала, и жизненная энергия вновь возносила Хаммера на привычную ему высоту. Но вскоре стало ясно, что высота эта последняя, и с нее произойдет окончательное падение…