Основной аргумент контрразведки

Со временем молодая разлучница становилась все более требовательной по части бриллиантов и предметов роскоши. Расточительство походной жены, оказавшейся ненасытной пиявкой, изматывающие душу мысли о долгах и их погашении, страх быть уличенным службой собственной безопасности мореходства в двойной жизни, и по этой причине потерять престижную работу и лишиться пенсии, сказались на здоровье Дзаппы.

Очередная плановая диспансеризация выявила у него истощение нервной системы. Для Дзаппы это был не просто шок — это была катастрофа! Такое медицинское заключение, будь оно внесено в его карту капитана, грозило досрочным списанием на берег и потерей любовницы. За огромную взятку (опять влез в долги!) председателю врачебной комиссии заключение было изменено, и Дзаппа остался на капитанском мостике, Нина — в его постели.

Миссия выполнена!

С искренней участливостью в голосе, будто обсуждая интимный вопрос с дорогим другом, Кудрявцев спросил Дзаппу, чем чревато ему, капитану итальянского флота, сокрытие двоеженства? Да и вообще, как будет воспринят коллегами, друзьями, наконец, официальной женой его походно-морской роман, если, не дай Бог, о нем раструбят итальянские, французские и немецкие газеты?

Выслушав перевод, Дзаппа потянулся за сигаретой. Не дождавшись ответа, на который, собственно, ни Кудрявцев, ни Наливайченко и не рассчитывали, генерал забил последний гвоздь в гроб капитана: напомнил ему, что каждый день простоя в Новороссийске из-за поврежденного кабеля обернется для него финансовым крахом, и на что тогда содержать малолетних дочерей? Но всего этого можно избежать, если…

— Volete la busta? — срывающимся голосом Дзаппа прервал генерала.

Кудрявцев вопросительно взглянул на Наливайченко.

— Товарищ гене… то есть, Владимир Петрович! Дзаппа спросил: «хотите конверт, то есть “плавающий ящик Пандоры”»?

— Не только! — безапелляционным тоном произнес Кудрявцев. — Пусть расскажет, как его вскрывать, ведь он же, словно японский самурай, самоуничтожается… Мы это уже проходили! Заодно, Игорь, успокойте его: через сутки «Пакет» вернется к нему…

Выслушав перевод, Дзаппа стал покладистым и сговорчивым. Сообщил, что «Пакет» надо вскрывать в специальной барокамере, лишенной кислорода, чтобы избежать его аутодафе.

Вместо эпилога

…В Москву с драгоценным грузом вылетел старший лейтенант Наливайченко, а генерал-лейтенант Кудрявцев в Новороссийске завершил операцию «ПАКЕТ» вербовкой капитана…

…«Пакет» Дзаппе вручили задолго до истечения суток с момента получения. Изумление итальянца было беспредельно…

…Спецам из 12-го Оперативно-технического отдела потребовалось около трех часов, чтобы вскрыть и выпотрошить «Пакет». Но и это еще не всё! Чтобы противник не прознал о нашей осведомленности в секретных натовских предписаниях и в кодах, надо было придать «Пакету» первозданный вид. На это потребовалось еще около двух часов…

В общем, в 1981 году КГБ не только завладел натовскими секретами, но и приобрел агента среди командного плавсостава Италии, и он до пенсии работал в пользу СССР под псевдонимом «Мессия», продолжая сожительствовать с красавицей Беллиной…

…Чтобы не расшифровывать перед участниками операции ценности добытой информации и создать впечатление, что выполняли они работу обыденную, руководство Комитета приняло решение никого не поощрять.

— Перезашифровались! — резюмировал Кудрявцев.

Глава пятнадцатая. Операция «Камуфляж»

Мнимым побегом в США высокопоставленного офицера КГБ зашифровывал своего «суперкрота» в ЦРУ

Ах, эти перебежчики…

Как часто новое — хорошо забытое старое? Опыт операции «ХОРОВОД», проведенной в 1955-м, был блестяще использован Комитетом госбезопасности спустя тридцать лет.

…1 августа 1985 года глава московской резидентуры ЦРУ Гарднер Гас Хэттавэй, по возвращении из СССР назначенный начальником контрразведки Лэнгли, получил срочную телеграмму из Италии. В то утро в американское посольство в Риме явился полковник Юрченко Виталий Сергеевич и объявил о своем желании работать на Соединенные Штаты.

Хэттавэй полистал свой рабочий блокнот и удовлетворенно хмыкнул — последняя должность перебежчика впечатляла: заместитель начальника 1-го (американского) отдела ПГУ (внешняя разведка), где планировались разведывательные операции на территории США и Канады. Ничего себе улов! Таких размеров «золотая рыбка» со времен полковника Пеньковского еще не попадала в американские сети!

В тот же день, поздно вечером, Хэттавэй получил еще одну телеграмму из Рима. Юрченко сообщил, что шестью месяцами ранее в Вене некий американец связался с местной резидентурой КГБ и передал имена нескольких советских граждан, работавших в пользу США. Сам Юрченко никогда не встречался с этим добровольным информатором, но знал, что тот некоторое время работал в ЦРУ и неожиданно был уволен накануне командировки в Москву.