Основание. Пятый пояс

— Нет-нет. И Годий, и, — не зная имени, тоже ткнул пальцем, — этот должны остаться со мной. Они же не зря рвались первыми заключить со мной контракт.

— Хорошо, молодой магистр, — процедил Красноволосый, взгляд, которым он проводил Годия, нёсшего беспамятного Дарагала, был полон гнева.

Вспомнив, я добавил в печать Морщинистого Сон. Без ограничения по времени.

Ах, если бы можно было это самое время добавить себе или заморозить вокруг себя.

Обсуждение контрактов и числа старейшин — малость, что должна была занять несколько десятков вдохов — длилась уже как бы не три малых палочки. Там снаружи — Дарая и Логар, там сотня Мечей, там две сотни тех, кто откликнулся на мой призыв, там орденцы, там морланцы, там глава Вартол в небе и там же где-то ничего не понимающий Озман, которому мне нужно будет много рассказать, а о ещё большем- умолчать.

Я обернулся и встретил злой, недовольный взгляд Зеленорукого. Вздохнул.

— Хочешь что-то спросить?

Тот молчал, продолжал глядеть на меня.

— Я ведь просил не идти со мной? — в ответ снова тишина. — Я ведь предупреждал, что здесь ты узнаешь много того, что тебе знать не нужно?

Зеленорукий, наконец, разлепил губы:

— Ну что вы, младший господин калек, долговых слуг и орденцев, не стоит беспокоиться об одном калеке. Переживёт.

— И на самом деле переживёшь. Если выживешь, — буркнул Пересмешник, над которым я тоже ведь не так давно стёр лишнее. — Ты же должен быть счастлив, нет? Не просто молодой господин, который, возможно, из какой-то там шестизвёздной фракции. Глава — магистр фракции, что когда-то была сильнейшей в Империи. Не хочешь уссаться от радости?

— Рот закрой, — процедил Зеленорукий.

— Это может приказать мне только молодой господин калек, слуг и орденцев, но не ты. Кто ты, вообще, такой? Калека на лечении или равный мне слуга?

Взгляд Зеленорукого на миг потемнел, а затем он задрал подбородок и спросил:

— Младший господин, помнится, вы говорили, что места главы стражи, казначея и пара других занята, но для меня одно найдётся. Теперь я вижу, кем заняты все эти места, но не могу не спросить — а точно что-то осталось? Сколько из комтуров сейчас останутся с тобой и кому из них мне передать детей?

Я себя ощутил так, словно набил полный рот незрелой мушмулы — скулы аж свело.

Вот только этим мне сейчас не хватало заниматься: расспрашивать, кто из комтуров возьмёт на себя детей. Я вообще не видел среди орденцев детей и не уверен, что в изгнании и забвении Орден сохранил такую вещь, как Школу.

К тому же мне очень не хотелось терять Зеленорукого, а он в прямом смысле давал мне подсказку, как извиниться.

Поэтому я склонил голову и повёл рукой:

— Зеленорукий, дети как были твоими, так твоими и останутся. Сломанному Клинку нужно думать о будущем, и дети должны этим будущим стать. Так что можешь считать себя главой Школы юных идущих к Небу.

Зеленорукий помедлил, но затем всё же кивнул:

— Я услышал, молодой господин.

Наши взгляды снова встретились, и я добавил:

— Но Указ верности Сломанному Клинку над тобой останется.

— П-ф! — презрительно фыркнул Пересмешник. — Не срослось, старик? — над ним самим в этот миг мигнула печать, и он торопливо поправился. — Обмануть моего господина?

Зеленорукий скосил в его сторону глаза и спокойно ответил:

— В отличие от тебя я и не пытался. Это не первый Указ верности в моей жизни. Таковы правила фракций.

— Ублюдочные правила.

— Не нравятся? Напомню, что мы теперь с тобой, вроде как, в Сломанном Мече, а у них эти правила не действуют на верхушку.

— Клинке, старик, что ты раз за разом используешь это слово? Сломанный Клинок, ты же не орденец, чтобы так глупо попадаться.

— Всё ты понял, Травер, всё ты понял.

Я вмешался в их спор:

— Всё в силе. Год. Через год вы будете свободны и сами решите, продолжать быть со мной или уйти, поклявшись молчать. Это касается всех, — я поймал взгляд Пересмешника, — и тебя тоже.

— Молодой магистр, — окликнул меня Седой. — Мы закончили. Снимаем формации, держите.

Я принял медальон магистра, благодарно кивнул, убирая его в кольцо, и коротко напомнил этим двоим:

— Молчим, храним тайну о том, что здесь произошло, — толкнул мысль, чтобы не кричать через весь зал. — Илдур, будь особенно осторожен с тем, кому и что ты говоришь, как и сколько открываешь правды. Одна ошибка и наш Орден уничтожат.

Рывком пересёк зал, замер в половине шага от пелены формации. Через вдох за спиной стояли они оба. Как мы вошли сюда, так и выйдем.

— Одежда! — прошипел над ухом Пересмешник, с невероятной лёгкостью в который раз нарушая мой приказ. С привычным запозданием добавив. — Господин.

Я торопливо отряхнулся, расправил складки, уводя их по поясу за спину, окинул себя восприятием: не пострадал ли халат, когда меня отшвырнуло? Вроде всё в порядке. Кивнул:

— Готов.

Пелена тут же спала, и я сделал последний шаг, толкнул дверь. Тишина во дворе. Я торопливо отправил вперёд восприятие.

О-у…