Основание и Земля

– Может, причиной явилось осознание несбалансированности экологии? То, что каждый мир в Галактике балансирует на лезвии ножа, а по обе стороны его ждет нестабильность? Что только Галаксия может предотвратить несчастье, подобное случившемуся в этом мире… не говоря уже об общечеловеческих несчастьях вроде войн и ошибок администрации?

– Нет. Когда я принимал решение, у меня не было мыслей о несбалансированной экологии.

– Как вы можете быть уверены?

– Я могу не знать, что предвидел, но если что-то случается впоследствии, я определю, если это действительно предвидено мной. Как мне кажется, я мог предвидеть опасных животных в этом мире.

– Что ж, – мрачно сказала Блисс, – мы могли бы умереть с помощью этих опасных животных, если бы не комбинация вашего предвидения и моей ментальности. В общем, давайте будем друзьями.

Тревиз кивнул.

– Если вы этого хотите. – Голос его звучал холодно, и это заставило Блисс поднять бровь, но в это мгновение в рубку ворвался Пилорат.

– Я думаю, – сказал он, – мы нашли это.

39

Обычно Тревиз не верил в легкую победу, но все же он был только человеком, склонным поверить убедительному доказательству. Мускулы его шеи и глотки напряглись, и все-таки он сумел выговорить:

– Местонахождение Земли? Вы обнаружили его, Янов?

Пилорат какое-то время смотрел на Тревиза, потом как будто увял.

– Э… нет, – сказал он, явно смущенно. – Не совсем это… Точнее, Голан, вообще не это. Об этом я и забыл. В руинах я обнаружил кое-что еще. Думаю, это не так уж и важно.

Тревиз глубоко вздохнул и сказал:

– Пустяки, Янов, каждая находка важна. Так что вы хотели сказать?

– Понимаете, – сказал Пилорат, – там почти ничего не уцелело. Двадцать тысяч лет бурь и ветров оставили немногое. Более того, растительная жизнь постепенно дичает, а животная… но все это пустяки. Дело в том, что «почти ничего» это не то же самое, что «ничего».

– Эти руины когда-то были публичной библиотекой, и там остались каменные или бетонные блоки с вырезанными надписями. Вы понимаете, старина, они плохо видны, но я сделал снимки одной из камер, находящихся на борту корабля, использовав способность компьютера к увеличению… Я не спросил разрешения, Голан, но это было важно, и я…

Тревиз нетерпеливо махнул рукой.

– Продолжайте.

– Я разобрал некоторые из этих надписей, оказавшиеся очень древними. Даже с увеличением и моим умением читать на древних языках, невозможно понять ничего, кроме одной короткой фразы. Она была крупной и вырезанной яснее всех прочих, вероятно потому, что называла этот мир. Фраза звучит так: «Планета Аврора», и я полагаю, что мир, на котором мы находимся, называется или назывался Авророй.

– Это может быть названием чего угодно, – сказал Тревиз.

– Да, но названия очень редко выбираются наугад. Я внимательно просмотрел свою библиотеку и нашел две старые легенды, с двух удаленных друг от друга миров, так что можно предположить их независимое происхождение, особенно, если вспомнить, что… впрочем, неважно. В обоих легендах Авророй называют зарю, поэтому можно предположить, что в некоем догалактическом языке, слово это означало зарю.

– Так уж сложилось, что словом «Заря» или «Рассвет» часто называли космические станции и другие сооружения, которые являлись первыми в своем роде. Если этот мир назван «Зарей» на каком-то языке, он тоже может быть первым в своем роде.

– И вы готовы предположить, что эта планета является Землей, а Аврора – ее альтернативное имя, поскольку она явилась зарей жизни и человека?

– Так далеко я не заходил, Голан.

Тревиз сказал с ноткой горечи.

– В конце концов у нее нет ни радиоактивности, ни спутника-гиганта, ни газового гиганта с огромными кольцами.

– Вот именно. Но Дениадор, похоже, считал ее одним из миров, некогда заселенных первой волной колонистов – космонитов. Если это так, имя Аврора может означать, что это первая планета космонитов. Возможно, в эту самую минуту мы находимся на старейшем человеческом мире Галактики, за исключением самой Земли. Разве это не здорово?

– Во всяком случае интересно, Янов. Но не слишком ли много выводов из одного названия?

– Это еще не все, – возбужденно сказал Пилорат. – Судя по моим записям, в Галактике сегодня нет мира с названием Аврора, и я уверен, что ваш компьютер подтвердит это. Как я уже говорил, есть миры и другие объекты с названием «Заря», но ни одного с названием «Аврора».

– А почему они должны быть? Если это догалактическое слово, едва ли оно будет популярно.

– Но названия остаются, даже если они ничего не значат. Если это был первый колонизированный мир, он должен быть известным. Это даже мог быть главенствующий мир Галактики. Конечно, должны быть и другие миры, называющие себя «Новая Аврора», «Младшая Аврора» или как-то еще. И эти другие…

– Возможно, – прервал его Тревиз, – это не был первый колонизированный мир. Возможно, он никогда не имел никакого значения.

– Мой дорогой друг, мое мнение подтверждает еще кое-что.

– И что же именно?