Осназовец

— Проблем с этим нет, мой сосед, Гаврила Иванович, бодрый такой старичок шестидесяти лет. Ранее конюхом работал в лесхозе, с делом справится. Я с ним уже переговорил, навел, как говорится, мосты. Он согласен, скучно ему сидеть дома, а тут при деле будет. А поварихой другую соседку хочу привлечь. Она через две улицы отсюда живет, я у нее на постое какое-то время стоял. Хорошая женщина. Недавно потеряла работу, ее уволили, и сейчас она без дела. А повар она хороший. К тому же на иждивении маленьких детей имеет. Шестерых. Для нее это тоже помощь будет.

— Хорошо, что честно сказал, для чего ее хочешь устроить на это место. Ну, я не против, главное, чтобы домой не носила. За ношение статья полагается, сам знаешь.

— Естественно, — пожал я плечами. — Тут их будет подкармливать.

— Ты тут старший, сам решай. Ну что, пошли с Гаврилой Ивановичем знакомиться?

— Идем, а до Марьи Авдотьевны на мотоцикле доедем, она наверняка дома.

— Хорошо.

За час мы поговорили с обоими претендентами, интендант принял у них заявления и сообщил обоим одно и то же:

— Вы привлеченные сотрудники, то есть на балансе числиться не будете. Это значит — получать будете только заработную плату и паек. Одежда своя.

Те подтвердили, что все поняли. Гаврила Иванович, он жил через дом от меня, сразу прошел ко мне во двор, по-хозяйски осматриваясь. Теперь двор — это его подотчетная вотчина, а Марья Авдотьевна подтвердила, что уже сегодня вечером приступит к своей работе.

После этого и мы вернулись. Интендант уехал с бойцами, сообщив, что следующим рейсом прибудет дежурный и оставшаяся часть мебели, а Гаврила Иванович, который уже запряг Машку в повозку, получил наряды на получение продовольствия и некоторого имущества и с Толиком покатил на склады. Тот должен был ему показать, куда править. В следующий раз он будет ездить без сопровождения. Они еще по пути должны были на базе забрать вещи Толика, он, как я уже говорил, перебирался сюда. А телефон пообещали подвести в ближайшие дни, связистов уже напрягли. Может, даже сегодня успеют.

Оставшись в доме один, я проверил, как прошла влажная уборка. Бойцы молодцы, все чисто вымыли. Я прошел в зал, который стал подобием казармы. В дальнем углу, слева, у окна, что вело в палисадник, был занавешенный угол. Там как раз вместились две кровати и две тумбочки. Это наши с Толиком места, моя в кровать в самом углу, и на балансе у интендантов базы она не находится, ее мы не оформляли.

Так вот, от завешенного угла мимо печки ко входу вдоль стены в ряд стояло четыре кровати с матрасами и подушками, а также аккуратно сложенными стопками постельного белья. Ну, и тумбочка у каждой, естественно.

По другой стороне в самом углу стояли стол и стул, дальше диван с ковром на стене и небольшой шкаф, в котором хранились мои вещи. Ну, и ковер на полу, естественно. Сейчас тот был свернут в рулон — убрали, чтобы не запачкать при переноске мебели.

В «дежурке» находился стол с табуретом у входа, на нем настольная лампа и писчие принадлежности. Журнал посещений интендант не забыл выдать, и он находился тут же. Еще была стойка для оружия, на данный момент частично заполненная. Вот и все, что привезли. Следующим рейсом должны были доставить еще одну кровать, эта будет запасная, на всякий случай, вешалки для шинелей и другого имущества, а также телефонный аппарат. Вот вроде и все. Ну, столовая посуда — это само собой.

Раскатав на своей кровати матрас, я застелил кровать, подбил подушку и, убедившись, что та теперь заправлена, как положено, разложил свои вещи в тумбочке. На краю положил томик стихов Пушкина.

Когда прибыли сестры, не особо удивленные увиденным — я их еще вчера предупредил, то серьезно поговорил с ними насчет нашей новой сотрудницы. Те подумали и легко согласились уступить ей свои комнаты, причем обе. Даже поспорили за это право. Так что теперь Аля устраивалась в комнатке матери. Я ее предупредил, что это ненадолго… до конца войны.

Чуть позже вернулась машина с оставшимся имуществом и парнем-дежурным. Причем тот мне был знаком, видел на базе. Это был мой тезка, рядовой боец Евгений Терехов. Поэтому я его приветливо встретил, велел располагаться в казарме и готовиться к работе. Тот поставил свой карабин в нишу стойки и, пройдя в зал, выбрал крайнюю кровать. Бросив сидор на кровать, он стал помогать водителю носить вещи. Наконец, машина была освобождена и уехала, а мы начали все доставленное расставлять. Тут как раз Толик вернулся с Гаврилой Ивановичем и присоединился к нам.

В общем, все были при деле. Пока Толик командовал, пришедшая Марья Авдотьевна принимала продовольствие и суетилась на кухне, я оставил их заниматься своими делами, подразделение начало оживать и, прихватив Шмеля, поехал на аэродром. У меня через сорок минут должен был начаться первый урок по пилотированию двухмоторного самолета. Несмотря на теплую погоду, полеты не отменяли, аэродром имел бетонную полосу.