Ослепление

Она выбрала самую большую в городе церковь, собор. Меньшая только напомнила бы ей о том, что ей причитается больше. На лестнице ей подумалось, что она не одета как нужно. Она чувствовала себя очень подавленно, но все же повернула и сменила первую синюю юбку на вторую, с виду точно такую же. На улице она забыла заметить, что все мужчины смотрели ей вслед. В соборе ей стало стыдно. Люди же смеялись над ней. Разве полагается смеяться в церкви? Она не будет обращать на это внимания, потому что она порядочная женщина. "Порядочная женщина" она произнесла мысленно с величайшей энергией, повторила эти слова и укрылась в тихом углу собора.

Там висела картина с тайной вечерей, написанная дорогими масляными красками. Рама была сплошь золоченая. Скатерть ей не понравилась. Люди не знают, что красиво, к тому же она была уже грязная. Кошелек хотелось потрогать, в нем лежало тридцать славных сребреников, их не было видно, но кошелек был как живой. Иуда держал его. Он не расстался бы с ним, он же был скуп. Он никому ничего не дал бы. Он был как ее муж. Потому он и обманул Спасителя. Ее муж худой, а Иуда толстый и с рыжей бородой. В самой середке сидит интересный человек. Такое у него красивое лицо, бледное-бледное, и глаза совсем такие, как полагается. Он знает все. Он интересный, но и умен тоже. Он внимательно разглядывает кошелек. Извольте, он хочет знать — сколько. Другому надо сосчитать шиллинги, ему это не нужно, он определяет по виду. Ее муж — грязный тип. Он идет на это из-за двадцати шиллингов. Ее не надуешь, раньше там стояла семерка. А он живо сделал из нее пятерку. Теперь это 2000. Интересный человек будет браниться. А она виновата, что ли? Она — этот белый голубь. Он как раз пролетает над его головой. Голубь сияет, потому что он такой невинный. Так пожелал художник. Ему виднее, это же его ремесло. Она — этот белый голубь. Пусть Иуда только попробует. Ему же не поймать ее. Она же улетит куда пожелает. Она полетит к интересному человеку, она знает, что красиво. Иуда ничего не значит. Ему придется повеситься. Тут и кошелек ему не поможет. Кошелек-то он оставит. Деньги принадлежат ей. Она — белый голубь. Иуде это невдомек. Он думает только о своем кошельке. Из-за кошелька он целует милого Спасителя и обманывает его. Сейчас придут солдаты. Они схватят его. Пусть только попробуют. Она выйдет вперед и скажет: "Это не Спаситель. Это господин Груб, простой служащий фирмы "Больш и Мать". Вы не смеете его трогать. Я его жена. Иуда хочет надуть его. Он же в этом не виноват!" Она должна позаботиться, чтобы его не трогали. Пусть этот Иуда скорей повесится. Она — белый голубь.

Тереза стояла на коленях перед картиной и молилась. Снова и снова оказывалась она белым голубем. Она говорила это от всей души и не спускала с него глаз. Она порхнула в руки интересному человеку; тот нежно гладил ее, потому что она непрестанно спасала его, с голубями так принято обращаться.

Встав, она удивленно почувствовала свои колени. Она на миг усомнилась в их реальности и потрогала их. Когда она выходила из церкви, над людьми смеялась она. Она смеялась, как то было ей свойственно, не смеясь. У людей был серьезный вид, им было стыдно. Да и что это были за лица — одни преступники! Известно же, кто только не ходит в церковь. Ей удалось обойти кошель для сбора денег. Перед порталом копошились бесчисленные голуби, но белыми они не были. Тереза пожалела, что ничего не захватила для них. Дома лежало и плесневело так много черствого хлеба. За собором на каменную фигуру сел настоящий белый голубь. Тереза присмотрелась: это был Христос, изнывающий от зубной боли. Она подумала: счастье, что у интересного человека вид не такой. Ему ведь было бы стыдно.

По дороге домой она вдруг слышит музыку. Это идут военные и играют самые замечательные марши. Это весело, это она любит. Она поворачивает и вдруг начинает скользить в том же такте, что и они. Господин капельмейстер все время глядит на нее. Солдаты тоже, тут нет ничего особенного, она глядит на них, она должна поблагодарить их за музыку. Присоединяются другие женщины — она красивее всех. Господин капельмейстер что-то представляет собой.

Это мужчина, и как же он умеет играть! Музыканты ждут взмаха его палочки. Без палочки никто не шевельнется. Иногда он перестает играть. Тогда она задирает голову, господин капельмейстер смеется, и тут же звучит опять что-то новое. Если бы только не множество детей. Они заслоняют ей зрелище. Такое надо бы слушать каждый день. Прекраснее всего трубы. После того как здесь появилась она, все прохожие находят это прекрасным. Вскоре начинается сутолока. Ей это не мешает. Ей уступают проход. Никто не забывает видеть ее. Она тихонько напевает в такт: на тридцать, на тридцать, на тридцать.

Миллионное наследство

Кин нашел записку на двери. Он прочел ее, потому что читал все, и, как только сел за письменный стол, забыл о ней. Вдруг кто-то сказал: "Вот и я!" Позади него стояла Тереза и сыпала на него слова: