Но Тереза не дала похитить у себя радость. Толстый бумажник заметила
— Вот и они, доложу я!
Новый муж восхитился такими большими деньгами, но покачал головой. Терезе хотелось ответить; она сказала:
— Может быть, я не права, может быть, я не права?
— Я не тряпка! — возразил привратник. Эта фраза относилась к его совести и к двери, которую загородила Тереза. Ей хотелось признания, хотелось услышать какую-то похвалу, какое-то слово, которое относилось бы к деньгам, прежде чем она спрячет их. Когда она подумала о том, что спрячет их, ей стало жаль себя. Теперь муж знает все, она больше ничего не скрывает. Такой важный момент, а он ни гугу. Пусть скажет, что она за человек.
Зло и обиженно размахивала она деньгами. Она поднесла их к самому его носу. Он задумался. Удовольствие от ареста у него пропало. Когда она стала манипулировать бумажником, он увидел возможные последствия. Он не хочет из-за нее сесть в тюрьму. Она баба дельная, но он знает закон. Он из полиции. Что она смыслит в этом? Ему захотелось вернуться на свое место, она была ему отвратительна. Она ему помешала. Из-за нее он потерял свой «презент». Он давно знал всю правду. Только из-за своего соучастия он официально продолжал ненавидеть Кина. Она была старая. Она была назойливая. Она хотела каждую ночь. Он хотел драться, она хотела другого. Только щипаться перед этим она позволяла ему. Он стукнул ее раз-другой, она уже давай кричать. Тьфу ты черт! Плевать ему на такую бабу. Это раскроется. Он потеряет пенсию. Он подаст на нее в суд. Пусть она возместит ему пенсию. Свою долю он удержит. Самое лучшее — донести. Шлюха! Разве книги ее? Какое там! Жаль господина профессора. Он был слишком хорош для нее. Другого такого человека не сыщешь. Он женился на этой задрёпе. Экономкой она никогда не была. Ее мать умерла побирушкой. Она сама призналась. Была бы она моложе на сорок лет. Его покойная дочь — да, вот это было добрейшее создание. Он заставлял ее ложиться возле себя, когда следил за нищими. Он щипал и глядел. Глядел и щипал. Вот была жизнь! Приходил нищий — было кого побить. Не приходил — была хотя бы девчонка. Она плакала. Это ей не помогало. Против отца не пойдешь. Славная была девка. Вдруг она возьми и умри. Легкие, тесная каморка. С ней было так славно. Знал бы он раньше, он бы отправил ее куда-нибудь. Господин профессор еще знал ее. Он ее никогда не обижал. Жильцы мучили девочку. Потому что она была его дочерью. А эта задрёпа, она никогда не здоровалась с ней! Убить бы ее!
Полные ненависти, стоят они друг против друга. Любое слово Кина, даже доброе, сблизило бы их. От его молчания их ненависть полыхает пожаром. Один держит оболочку Кина, другая — его деньги. Сам он от них ушел. Только поймать бы его! Оболочка клонится, как стебель. Ее гнет буря. В воздухе молниями сверкают банкноты. Вдруг привратник рычит на Терезу:
— Верни деньги!
Она не может. Она выпускает из своего объятья голову Кина, но та не отскакивает назад, а остается в прежнем положении. Тереза ждала какого-то движения. Поскольку его не происходит, она швыряет деньги в лицо новому мужу и пронзительно кричит:
— Ты же не можешь ударить! Ты же боишься! Тряпка ты! Где это видано, такой трус! Такой голодранец! Такой хлюпик! Доложу я тебе!