Осколки времени

– Что? – Он снова поворачивается лицом к экрану. – Мне нужна была какая-то мелодия для тревожного сигнала. Я выбирал между «Челюстями» и дыханием Дарта Вейдера, и эту легче услышать во всем этом шуме. – Он вставляет наушники, и шум исчезает.

– Как я уже говорила, – продолжает Кэтрин, закатывая глаза, – я была на улице с самодовольными женщинами – миссис моралистками, как называли их защитники Вудхалл, во время второго перемещения, и выглядела по меньшей мере на двадцать лет старше. Я никогда не бывала в конторе Вудхалл. Плюс в том, что там ты со мной не столкнешься, но там также нет никакой стабильной точки. Поэтому тебе нужно связаться с ней в Аполло-холле, если это возможно. Держись подальше от самого входа и не выходи наружу, и ты сможешь избежать версий меня.

– Полагаю, ты не помнишь никого, кто был бы похож на Пруденс?

– К сожалению, нет, хотя на самом деле я и не искала никого, кто мог бы походить на дочь-подростка, которую я могла бы иметь в какой-то неопределенный момент в будущем. – Она останавливается и резко втягивает воздух, закрывая глаза.

– Кэтрин? Ты в порядке?

Она поднимает одну руку. Ее глаза крепко зажмурены, и ясно, что ей больно.

– Кэтрин!

– Тише… – Она слегка приоткрывает глаза, смотрит на Коннора и, кажется, немного расслабляется от того, что он все еще поглощен своей акульей тревогой. – Мне уже легче. Дай мне минутку.

Спустя несколько глубоких вдохов она неуверенно улыбается мне:

– Я в порядке. Такое иногда случается. Просто Фред откусил еще кусочек.

Я собираюсь сказать ей, что это не смешно, но если черный юмор помогает ей пройти через это, разве я могу спорить?

– Тебе принести чего-нибудь?

– Нет, дорогая. До следующей таблетки еще час. Мне уже лучше, правда. Как я уже говорила, даже если бы я увидела Пруденс в Аполло-холле, я сомневаюсь, что она бы осталась в моей памяти, если бы только не сделала что-то странное…

– Хэй, – вмешивается Коннор, – вам обеим нужно на это посмотреть.

В центре экрана вспыхивает логотип «Сети Кирист Интернэшнл» – розово-голубой лотос с буквами СКИ поперек центрального лепестка. За лотосом медленно вращается каркасное изображение шара.

Звучит мелодия из новостного выпуска (более резкая и высокая версия акульей мелодии Коннора для тревожного звонка) и создает драматическое напряжение, а затем врывается женский голос: «Мировые лидеры обсуждают глобальное потепление в Женеве». В квадратной рамке мелькает изображение Паулы Паттерсон, стоящей рядом с кем-то, кого я смутно узнаю (кажется, с британским премьер-министром), а затем перемещается на задний план, когда финансовый тикер занимает центральный квадрат: «Извлеки максимальную выгоду из прогнозов «Книги Пророчеств». Затем появляются врач и пациент. «Осуществляйте свое конституционное право на помощь врача-кириста. Эти истории и многое другое в этот час в новостной программе «Кирист Интернэшнл».

Появляется диктор – молодая азиатка с тщательно уложенными волосами, сидящая за изогнутым черным столом: «Здравствуйте. Я Минди Кейси, сегодня вместо Паркера Филлипса. До начала выпуска у нас появились срочные новости из Бразилии – редкое публичное выступление сестры Пруденс в храме Рио-де-Каминьо. Более подробно об этом расскажет Алан Мэбри в прямом репортаже с места событий в Морро-да-Урка в Рио».

Картина на мгновение застывает на фоне пейзажа Рио. В небе висят темные тучи, а в воздухе слегка моросит дождь. На переднем плане справа возвышается гора с огромной статуей Иисуса, широко раскинувшего руки. Слева, в более четком фокусе, находится гигантский храм, возвышающийся на другой горе. Выглядит так, как будто вторая, более высокая вершина поднимается прямо от храма, но я думаю, что это просто угол обзора камеры – она, вероятно, находится за зданием. На вершине этой третьей, самой высокой горы – символ киристов, даже больше, чем в храме на Шестнадцатой улице.

Камера переключается на человека, стоящего перед массивным белым храмом на среднем пике: «Алан Мэбри, в Рио-де-Жанейро Темпло ду Каминьо, центральном храме Латинской Америки и Карибского бассейна, где нас задержала погода, Минди. – Одна прядь волос все время падает ему на лоб. – Сестра Пруденс должна была начать речь еще час назад, но природа ей помешала».

За его спиной у подножия храма собралась толпа. Большинство из них смотрит на прямоугольный балкон, выступающий над главным входом, обрамленный балясинами и окруженный телевизионными камерами. Один микрофон расположен в центре, а другой – справа.

«Это первое публичное выступление сестры Пруденс с момента ее краткой остановки на киристском инаугурационном балу после последних выборов, и… – Он замолкает и прижимает палец к уху. – Она выходит».

Двери открываются, и на улицу выходит четыре мужчины, все в темных костюмах. Два из них вооружены винтовками. Они направляются к краю балкона, оглядывая толпу. Один из них делает движение рукой, и несколько человек на периферии, тоже вооруженных, придвигаются чуть ближе.