Осколки (СИ)

— Сатрап, ишь ты, — усмехнулся Левый, — а с почтенным Филодемом у него какие дела?

— Обол.

— Чего обол?

— Обол дай, дядя, тогда скажу.

— Ах ты сопля наглая! — возмутился Паламед, но всё же полез пальцами в пояс.

Получив монету, мальчишка заявил:

— Так симпосион сегодня почтенный Филодем устраивает.

— А ты откуда знаешь?

— Да ты что, дядя, весь квартал знает. Гигий, управляющий его, с утра суетится, рабы два раза на рынок бегали, и, говорят, флейтистки будут с во-о-от такими жопами!

Левый заржал, смерил пацана взглядом. Лет десять тому на вид.

— Ты не мелковат на жопы-то заглядываться? Женилка ещё не отросла.

— Ты пошёл ты!

Пацан ловко увернулся от подзатыльника, отскочил на несколько шагов и крикнул:

— Сам себя трахни, катамит сраный!

И стрелой унёсся прочь.

Фарнабаза тем временем радушно приветствовал хозяин дома, однако на подготовку к симпосиону встреча не походила. Никто из рабов не спешил омыть гостю ноги и увенчать розами. Вместо андрона Фарнабаз прошёл во фронтестерион хозяина. У двери ждал человек. Филодем представил его.

— Мой родич, Дион.

— Радуйся, достопочтенный сын великого Артабаза, — приветствовал перса Репейник, — прошу, проходи, он ждёт тебя.

Фарнабаз кивнул, не стал спрашивать, кто ждёт. Вошёл внутрь. Человек, сидевший внутри на клисме, поднялся ему навстречу.

— Радуйся, Фарнавазда, — сказал бывший конюх.

— Радуйся, Антенор, — ответил бывший сатрап.

Они сцепили предплечья.

«Может даже в одном шатре локтями толкались».

— Его за полночь назад унесли, — докладывал Ономарху Паламед, — песни распевал на всю улицу. Видать хорошо гульнул.

— Не нравится мне это… — мрачно буркнул Ономарх.

— Что? — спросил Промах.

— То, что после нашего разговора он вот так спокойно отправится бухать.

— А чего ты ожидал, господин? — спросил Правый.

— Ожидал, что забегает, засуетится, улизнуть попытается…

Его разговор с бывшим сатрапом сразу вырулил куда-то не туда. На осторожные попытки выяснить источник слухов про щенка Божественного, проклятый полуварвар сразу дал понять, на какой длины приапе он вертел Циклопа и всех его прихвостней.

Ономарх только зубами заскрипел. Ему очень хотелось задрать вверх пегую бороду варвара и пощекотать ему горло кинжалом. Но здесь были не Келены, не Тарс, даже не Сидон. Здесь, на Родосе, чаша весов никак не хотела падать под тяжестью побед Антигона. Его эмиссары, Мосхион и Потомений, добившись поначалу успехов, вскоре увязли в бесконечной пустой говорильне. Виной тому был Эсхин, знаменитый оратор, давний сторонник македонян и противник афинянина Демосфена, противостояние с которым он много лет назад проиграл и приехал на Родос в изгнание. Свой вес он здесь не потерял, открыл школу риторики, архонты прислушивались к нему. В последнее время Эсхин выступал на стороне Птолемея, и Ономарх подозревал, что Лагид очень хорошо ему за это платит.

Только влиянием этого мерзавца можно было объяснить охлаждение родосцев к делу Антигона. И это после впечатляющей победы, добытой их, островитян руками. Сколько не указывал Мосхион архонтам на то, что дело Лагида трещит по швам, те отвечали, что всё пока вилами на воде писано. И победа не такая уж впечатляющая — как говорят, Менелай ускользнул невредимым с частью кораблей и уже принудил некоторых царей Кипра к союзу со своим братом. Что до войска Мирмидона, то у Лагида денег куры не клюют, а на Тенаре всегда полно бездельников. Да и флот Селевка, равный недавно разбитому, никуда не делся, а у самого Антигона под Тиром дела идут неважно. Не сдаётся Тир и по морю хорошо его Лагид снабжает. Так что резких телодвижений делать не надо, следует подождать, посмотреть, как пойдёт.

Тут ещё одна новость пришла, будто Громовержец перун свой приложил — Птолемей провозгласил свой отказ от всяких притязаний на Элладу и объявил всем полисам полную свободу. Он вроде и не властвовал по ту сторону моря, там Кассандр с Полиперхонтом и стратегами Циклопа грызлись, каждый сам за себя, но даже такие мало к чему обязывающие и, если подумать, ничего не стоящие слова, мигом подкинули симпатии эллинов к Лагиду до небес.

Антигон немедленно издал точно такой же декрет о свободе, но эффект был уже не тот.

Позиции стратега-автократора Азии, несмотря на военный успех, удивительным образом слабели, и Ономарх чувствовал себя на Родосе на птичьих правах. Однако он всё же прибыл не один, человек пятьдесят с собой привёз, отборных головорезов. Для всяких особых дел хватило бы. Ну нет же в самом деле у полуварвара воинства.

Однако, обнаглел мерзавец. Ничего не боится. Когда епископ перешёл к завуалированным угрозам, Фарнабаз просто указал ему на дверь.

Но всё же Ономарх хорошо разбирался в людях и чувствовал — что-то тут не то. Готов был поклясться, что Фарнабаз в какой-то момент побледнел, напрягся, голос чуть потерял в твёрдости. Стало быть, беспокоится, а значит должен что-то предпринять.

— Промах, — позвал епископ, — возьми двадцать человек и прогуляйся в порт. Посмотри, как там, спокойно ли.

— Ты, господин, думаешь, он сбежать попытается? — спросил Левый.

— Думаю.

Промах молча кивнул и удалился.