Осколки разбитого неба

Аня тут же попыталась отказаться. Ей, может быть, и хотелось прикоснуться к черно-белым клавишам фортепьяно, но присутствие Андрея настолько смущало ее, что она и мысли не допускала о том, чтобы принять приглашение. Протест всерьез никто не воспринял. Во взгляде Андрея Аня чувствовала любопытство. Сегодня он уже имел возможность заглянуть в ее скрытый от чужих глаз мир, что ж… Вздохнув, она встала с подлокотника и подошла к фортепьяно. Легко касаясь клавиш одной рукой, наиграла собачий вальс и опустилась на круглый низкий табурет. Посмотрев на Александру, она увидела, что та снисходительно улыбается. Конечно, что еще можно было ожидать после этой детской выходки? Аня взглянула на раскинувшиеся перед ней черно-белые клавиши и снова вздохнула. Сейчас внутри нее боролись противоречивые чувства: она давным-давно не играла для кого-то, кроме себя, даже в присутствии брата подходила к инструменту крайне редко, а если и принималась за игру, то непременно закрывала дверь в гостиную, отгораживаясь тем самым от всего происходящего за ее пределами. А с другой стороны… С другой стороны, ей вдруг резко захотелось стереть эту снисходительную улыбку с лица хозяйки дома. Она взглянула на Андрея. Тот переговаривался с отцом и в ее сторону не смотрел. Это стало последней каплей. Аня тряхнула головой, уверенно тронула клавиши. По комнате разнеслись первые аккорды красивой мелодии, а потом Аня запела… на чистом французском.

Глава 16

 Андрей настолько изумился, что мигом позабыл, о чем говорил отцу. Сейчас это была совсем другая Аня, вовсе не та девушка, которая сидела рядом с ним за столом еще несколько минут назад. Чувственная и недосягаемая, она казалась настолько притягательной, что он не мог отвести от нее взгляд. Прежде он никогда не слышал, как она поет, не предполагал, насколько сильно и красиво может звучать ее голос. Ему всегда нравился ее голос: мягкий, ласкающий слух, но сейчас…

Красивые тонкие пальцы Ани мягко и уверенно скользили по клавишам, веки ее были опущены, на запястьях болталось несколько плетеных кожаных браслетов. Казалось, она попала из одной реальности в другую: так не сочетался ее внешний облик со всем происходящим, с тем, какие чувства и эмоции будила она в этот момент. Ее руки нота за нотой рождали мелодию, и та сплеталась с голосом, кружилась, заполняла собой все вокруг, проникала в каждый уголок, каждую щелочку. Мягкие губы, чувственная французская «р»…

Андрей понял, что никогда не желал так сильно ни одну женщину, как желает сейчас эту девчонку, как желает Аню. И, что самое главное, желание это было куда более полным, объемным, чем одно лишь физическое влечение.

Как же давно она не играла для кого-то! Аня ощущала, как ее потряхивает от волнения, но при этом испытывала она и какое-то странное, совсем необъяснимое спокойствие, удовлетворение. Ее руки коснулись еще нескольких клавиш, а затем в гостиной повисла тишина. Впрочем, тишина длилась совсем недолго: буквально пару секунд спустя Михаил принялся громко хлопать в ладоши, за ним тут же последовали Андрей и его мать. Аня смущенно опустила голову. Привлекать к себе внимание она никогда не любила, а тут… - Ну вот… спасибо, - неловко пробормотала она, пожимая плечами.

- У меня просто слов нет! – Александра, пожалуй, была удивлена меньше всех из присутствующих, но это не мешало ей смотреть на Аню с нескрываемым восхищением. – Тебе бы на сцену.

- Да ну, - к ее щекам опять прилил румянец. Ей было немножко стыдно за выходку с собачьим вальсом, хотя про это уже все успели позабыть. – Я только так… только для себя иногда играю, да и то редко.

- У тебя очень красивый голос, Аня, - заметила Александра Николаевна. – Ты училась где-то?

- Ну, я два года на вокал ходила, когда в музыкальной школе училась…

Из-за всех этих расспросов она чувствовала себя не в своей тарелке. В музыкальной школе ее часто хвалили, но то было совсем другое. Всё тогда было другим, жизнь у нее была другая, да и она сама. Одиннадцатилетнему ребенку похвала необходима, а вот ей нынешней… И все-таки ей было приятно и приятно даже не от слов мамы Андрея, а от ощущения собственных возможностей. А она-то, оказывается, способна не только бумажки в офисе перебирать… Аня взглянула на фортепьянные клавиши и вздохнула.

- Ты музыкальную школу закончила? – поинтересовалась Александра.

- Нет, - руки Ани соскользнули с клавиш и легли на колени, ладошки незаметно для всех сжались в кулачки. – Я недоучилась.

- Почему? – в голосе женщины появился легкий оттенок огорчения. – Жалко ведь… Наверняка, не один год проучилась.

- Пять, - посмотрев на нее, отозвалась Скворцова.

Один Андрей ощутил, как переменилось ее настроение. Только что она была открыта, а теперь будто вся внутренне подобралась, готовясь защищаться.

- А бросила… получилось так. Но я не хочу говорить об этом, извините.

Она перевела взгляд на Андрея. Мелькнувшая догадка расставила всё по своим местам. Взгляд ее был болезненным и каким-то обреченным. У нее было две жизни: «до» и «после». Слишком много изменилось для нее тогда, слишком…