Осколки разбитого неба

Проводила взором очередной речной трамвайчик и посмотрела на мальчика, ведущего на поводке крупного ротвейлера. Мальчику было лет десять от силы, и она подумала, что случись этой псине дать деру, пацан ее в жизни не остановит.

- Зачем мы сюда приехали? – спросила она, когда мальчик и собака направились к выходу. - Тебе ведь тут совсем не нравится.

- Я просто не привык к таким местам. - Андрей тоже бросил взгляд на маленького хозяина большого ротвейлера, а потом снова посмотрел на Аню. – Но здесь хорошо.

Невзирая на то, что представить, будто грязная Москва-река – это теплое море, а скучная, пусть и вполне приличная для городского парка растительность – южная зелень, он не мог, ему тут и правда нравилось. Вода успокаивала, воздух был свежим из-за обилия деревьев, шелест листьев ласкал слух. Но больше всего ему нравилось наблюдать, как легкие порывы ветра теребят волосы Ани, как подрагивают ее ресницы, когда она прикрывает глаза, как она смотрит на медленно проплывающие мимо пароходики.

- Я бы хотела жить где-нибудь в этих домах, - кивнула она в сторону близлежащих многоэтажек.

- Мне кажется, что тогда это место стало бы для тебя обычным. - Нечаев осмотрелся по сторонам, помня, что видел где-то тут палатку с хот-догами и горячими напитками. – Так всегда бывает.

- Да. - Аня плотнее укуталась в кофту. Выдохнула и уставилась на мыски своих кед.

Она заметила стайку подростков неподалеку. Подростки громко хохотали, в руках они держали банки с пивом и слабоалкогольными коктейлями. Брат всегда говорил ей, что от этих синтетических коктейлей крышу порой срывает хлеще, чем от крепкого спиртного, а уж что намешано в их состав - лучше вообще не думать. Он называл подобное пойло «таблицей Менделеева» и говорил, что лучше уж выпить разбавленную соком водку, чем заливать в себя эту дрянь. Конечно же, он не был в курсе того, как в старших классах, после смерти родителей, его сестра забиралась в какой-нибудь тихий дворик и, глотая сладкую отраву из алюминиевой банки, давилась табачным дымом. Хотелось, чтобы стало хоть немного легче, чтобы хоть немного отступила боль всех утрат, разом свалившихся на нее. Но легче не становилось. Она плелась домой, умывалась холодной водой и чистила зубы, чтобы брат, не дай Бог, не учуял от нее запах алкоголя и табака. Он много работал, чтобы они смогли выжить. Приходил вечером, уставший и голодный, спрашивал, сделала ли она уроки, обнимал, ужинал тем, что она успевала приготовить, а потом ложился спать. Утром ему нужно было снова идти на работу. И он шел, потому что иначе было нельзя. А она снова оставалась наедине со своими страхами, вопросами, с горечью утраты и внутренней пустотой. Одноклассникам не было до нее дела: сойтись в новой школе она ни с кем так и не смогла, но все же это было лучше бесконечных разговоров за спиной. В старой школе, из которой она ушла после переезда, так и было: изнасилованная семиклассница… Кто-то отводил взгляд, кто-то обходил стороной, кто-то смотрел, округлив глаза, а кто-то тыкал пальцем. Аня чувствовала себя уродцем, выставленным на всеобщее обозрение, как будто она существо с другой планеты. Долго в прежней школе она не продержалась, седьмой класс закончила с трудом, а к началу учебного года числилась уже в совершенно другом учебном учреждении. Даже район был другим. Только одного она тогда не понимала: другой стала она сама. Ни новый район, ни новая школа не могли спасти ее от самой себя.

- Пойду куплю чай, - видя, что Аня не собирается больше ничего говорить, произнес Нечаев. – Тебе принести что-нибудь? Может, кофе или горячий шоколад?

Вообще-то за чем-нибудь горячим Андрей собирался сходить именно для нее. Вечерело, ветер усилился, возле воды стало холодно. Лучшим вариантом было бы зайти в кафе и заказать по чашке душистого чая, но он не сомневался: Анька на это не согласится. Чувствовалось, что и домой ей еще не хочется. Да и, признаться честно, он тоже не торопился вернуться к себе.

- Если не сложно, купи мне, пожалуйста, горячий шоколад, - попросила Скворцова, посмотрев на Андрея.

Порыв воздуха коснулся ее лица и волос, шаловливые прядки скользнули по коже. Прогулка пошла ей на пользу: на бледных щеках проступил румянец, взгляд казался более живым, чем пару часов назад.

- Конечно не сложно, - ответил Андрей.