Осколки памяти

— Будь осторожна, Николь. Конечно, со временем они свыкнутся с тем, что работают с бабой. Но не сразу. И если ты только дашь повод…

— Не дам, — отрезала я. — Скажите, шеф, а почему вы взяли меня на эту должность?

Вопрос занимал меня с того самого дня, когда Лоренс подписал бумаги о моем назначении. Ведь ему, действительно, проще было бы отказать мне.

— Можно подумать, у меня имелся выбор, — пробурчал он. — Выгляни за дверь: видишь очередь из менталистов? То-то же, и я не вижу. Приди ко мне хоть один мужик с даром, тебе бы кроме должности машинистки или сотрудницы архива ничего не светило. Да и то сомневаюсь. Ссориться из-за машинистки с леди Донн — то еще сомнительное удовольствие. Так я приобрел хотя бы ценного сотрудника.

Но у меня тогда сложилось впечатление, что шеф сказал вовсе не то, что думал. Хотя с бабушкой они действительно поругались, причем сильно, до разрыва дружеских отношений, из-за моей работы.

— Эй, Донн, — вырвал меня из воспоминаний голос Гудвина. — Ты не уснула? Давай решать, куда поведем нашу столичную шишку на обед.

— А что здесь думать? — отозвалась я. — Выбор небогатый. В паб его светлость не пригласишь, остается "Матушка Нильс". Вот туда и пойдем.

* * *

Небольшой уютный трактирчик "Харчевня матушки Нильс" спрятался во дворе за углом. О его существовании знали все сотрудники Управления и забегали время от времени пообедать или поужинать. Появлялись бы и чаще, но цены к ежедневным посещениям не располагали. У плиты стояла сама почтенная вдова Нильс, по залу степенно расхаживали с подносами ее дочери, а зятья следили за порядком и выполняли грубую работу.

— Обед за мой счет, — непререкаемым тоном заявил Реймонд Логан, усаживаясь за угловым столиком. — Проставляюсь, как и положено новичку.

Гудвин хмыкнул, а я почувствовала очередной прилив сильной неприязни. Вот зачем, спрашивается, его светлость пытается изобразить из себя простого парня? Хочет втереться в доверие, выпытать побольше сведений? Повстречайся мы в иных обстоятельствах, он бы не удостоил и взглядом ни Джона, ни меня.

Пухленькая румяная светлокосая Луиза принесла меню, улыбнулась мне, Гудвину и зарделась под взглядом Логана.

— А скажите-ка мне, красавица, — немного развязно начал тот и подмигнул Луизе, — что лучше заказать? Я человек в вашем городе новый, но о вашем заведении уже наслышан. Мол, вкуснее даже в ресторациях не готовят.

Я даже восхитилась столь неприкрытой лестью. А его светлость, похоже, тот еще лгун. Вряд ли он до обеденного перерыва слышал хоть слово о трактире.

— Сегодня у матушки суп из бычьих хвостов, — охотно ответила польщенная Луиза. — Ох, и наваристый вышел. А еще рагу из телятины.

Я злорадно посмотрела на Логана: что, получил? Это не суфле из крабового мяса и не фаршированные трюфелями перепелки, здесь такими изысками не угощают. Но герцог и бровью не повел.

— Значит, суп и рагу. Отлично. И бутылку красного вина на ваш выбор.

— Рабочий день еще не закончился, — скучным голосом вставила я.

Очень хотелось вывести королевского кузена из себя, посмотреть на его реакцию. А если повезет — то и уловить хотя бы тень его настроения, обрывки эмоций. Вряд ли он такой непроницаемый, каким хочет казаться.

— Небольшое нарушение правил не считается, особенно если о нем никто не узнает.

Гудвин рассмеялся.

— А вы мне нравитесь, Логан. Полагаю, мы сработаемся.

Вот только я оптимизма напарника не разделяла.

Луиза принесла бутылку, стаканы, корзинку с ломтями мягкого белого хлеба с золотистой корочкой, расставила на столе, то и дело бросая взгляды искоса на Логана.

— Сейчас подам суп, — пообещала она.

Логан кивнул, разлил вино, дождался, пока подавальщица отойдет и велел:

— А теперь рассказывайте. Все, начиная с того дня, когда обнаружили первый труп. И постарайтесь не упустить ни малейшей подробности. Начинайте, Гудвин, Донн дополнит, если что забудете.

* * *

Первый труп обнаружили полгода назад. Конечно, тряпичная роза во рту убитой навела Лоренса на нехорошие подозрения, но никто из сотрудников Управление в тот момент и подумать не мог, с каким опасным неуловимым сукиным сыном нам придется иметь дело. Меня вызвали на осмотр, но я не смогла обнаружить ни малейшего следа. Тогда все решили, что мерзавцу просто повезло. Тело двадцатилетней Розы Хельварес увезла в родную деревню строгого вида крепкая пожилая особа — тетка. Она ни проронила ни слезинки над столь трагически погибшей племянницей, только сделала правой рукой отвращающий беду знак.

— Беспутная, как и ее мамаша, — произнесла осуждающе и приложила платок с траурной каймой к сухим глазам. — Та неведомо где сгинула, а вот девку ее мне хоронить придется.

У меня сложилось впечатление, что бедная Роза обретет свой последний приют на погосте возле предков, а не в общей яме для невостребованных тел, по одной лишь причине — тетушку чрезвычайно заботило, что подумают о ней соседи. Лишь боязнь людского осуждения заставила ее упокоить племянницу по-человечески, а не бросить труп в морге.